Сергей Колмогоров: Талантливые спортсмены в России будут всегда

Исполняющий обязанности главного тренера сборных России по плаванию и плаванию на открытой воде Сергей Колмогоров рассказал об общемировых тенденциях развития этого вида спорта, призвал заняться подготовкой в стране элитных наставников, а также развеял мифы о массовом применении допинга среди профессионалов.

— За те 19 лет, что у нас нет побед на Олимпиадах, причины неудач назывались самые разные. То президент федерации не так работает, то главный тренер, то научное обеспечение плохое, то врачи не очень профессиональные. Но на самом деле, если мы хотим дальше развиваться, нужно целенаправленно и систематически повышать квалификацию тренеров, помогать им, растить тренерскую элиту. Это ключ к успеху, остальное — вторично. Талантливые спортсмены у нас будут всегда. Я давно работаю в сборной, помню, как в 1992-м мы радовались, когда глава федерации Геннадий Алешин привозил нам два мешка сахарного песка. То, что мы имеем сейчас, даже сравнивать с тем временем нельзя. Но тогда у нас было в Барселоне шесть золотых медалей, а сейчас? К сожалению, в России нет такой эффективной системы профессионального роста тренеров, как в США. Чтобы в Штатах стать тренером национальной команды, нужно иметь соответствующую категорию, если ее нет, твою кандидатуру даже рассматривать не будут. У нас же все это достаточно формально, через курсы повышения квалификации — иногда они эффективны, а иногда на них излагаются уже порядком устаревшие материалы.

— Государство в лице Минспорта в последние годы уделяет много внимания модернизации и оснащению спортивных вузов. А сколько лет требуется выпускнику такого учебного заведения, чтобы стать тренером мирового уровня?

— Это вопрос индивидуальный. Иногда подобный процесс происходит быстро, как например, у Виктора Авдиенко, иногда на это уходит большая часть жизни. Я встречался с ректором казанской академии, осмотрел имеющиеся у них условия — они действительно прекрасные, и мы договорились о сотрудничестве. Они собираются создать собственную КНГ и попросили меня найти специалиста, желательно доктора наук, который бы возглавил кафедру водных видов спорта. Думаю, коллеги находятся на верном пути.

— За последние несколько лет серьезно модернизирована основная база сборной «Озеро Круглое» в Подмосковье. Там уже есть все необходимое, или появится что-то еще?

— Уже подготовлено техническое задание на современный гидроканал, который позволяет решать самые сложные задачи. Таких в мире всего четыре — в Пекине, на Тенерифе и еще два в Германии. Пятый может появиться у нас на «Озере Круглом».

— У пловцов, тренирующихся за рубежом, нередко возникает недопонимание со штабом сборной. Как этого избежать?

— Считаю, к ним нужно просто съездить, внимательно выслушать ребят и помочь им реализовать их планы. В этом большую роль играет ЦСП — вопрос о финансировании американской группы уже решен, сотрудники отдела водных видов спорта работают очень эффективно. У ребят для подготовки к Играм почти идеальные условия. Южная Калифорния находится в том же временном поясе, что и Рио. Думаю, мне удастся договориться с ребятами, чтобы они присоединились к нам на сборе в Сан-Паулу с целью адаптации и отработки передачи эстафет. Это очень важный момент — на переход можно тратить как 0,1 секунды, так и 0,3 секунды, за три этапа можно проиграть пять-шестьдесятых.

— Российские пловцы в последние годы успешно выступают на юношеском уровне, но затем у многих прогресс замедляется. Есть ли у вас рецепт, как этого избежать?

— В разных видах спорта этот процесс происходит по-разному. Например, из сотни чемпионов мира среди юношей по легкой атлетике в Лондоне золото Олимпиады взял всего один. Понятно, что на молодежном уровне много побед одерживают те, кого принято называть акселератами — у них биологический возраст немного опережает паспортный. В плавании же сейчас карьера спортсменов удлинилась, многие выступают до 30 лет, поэтому здесь легче приходится ретардантам — тем, у кого обратная ситуация. К тому же, подготовка юношей прощает некоторые методические ошибки, а у взрослых спортсменов даже малейшие неточности допускать нельзя. И опять мы возвращаемся к вопросу о квалификации тренеров. Из тех, кто сейчас прекрасно готовят юношей, мы должны вырастить хотя бы пять-шесть элитных специалистов, которые не будут ошибаться.

— Некоторые считают, что отечественные спортсмены становятся жертвой того, что от них уже в раннем возрасте начинают требовать результатов…

— Это миф, никакого форсирования подготовки юношей у нас нет. Если сравнить объемы работы и прочие показатели с ведущими американскими, австралийскими, британскими спортсменами этого же возраста, то окажется, что мы делаем один в один то же самое. А если взять тренировочный процесс 25-летней давности — тогда объемы вообще были гораздо больше. Но прием «бери больше — кидай дальше» в плавании уже давно не работает. Функционально все готовы примерно одинаково, особых тайн здесь нет. Ряду наших тренеров нужно научиться профессионально подходить к силовой и технической подготовке.

— Можно ли считать показательным в этом плане пример британцев, которые за последние лет пять вырастили из молодежи очень много хороших пловцов мирового уровня?

— У англичан на юношеском уровне были очень хорошие результаты семь-восемь лет назад. И перед домашними Играми в Лондоне они пригласили в свою взрослую сборную двух великих тренеров — Денниса Персли и Джонти Скиннера. При этом британцы, имея целый ряд пловцов высокого уровня, выступили на Играх провально, выиграв одно серебро и две бронзы. Я разговаривал и с Персли, и со Скиннером — внятного ответа, почему так случилось, они не дали. Но объяснением можно считать то, что произошло после Олимпиады. Был сделан акцент на пару «спортсмен-личныйтренер», они получили гораздо больше свободы, чем до этого. Все остальные — КНГ, врачи, главный тренер, глава федерации — должны им помогать, способствовать достижению высоких результатов. Такой подход я стараюсь внедрить и в сборной России.

— Российское плавание на открытой воде вот уже лет пять переживает серьезный кризис, связанный со сменой поколений. Как ускорить его преодоление и вывести новую волну отечественных марафонцев на конкурентоспособный уровень?

— Не совсем согласен с постановкой вопроса. Да, мы хорошо выступали на открытой воде, до того момента, как МОК ввел дистанцию 10 километров в олимпийскую программу. Как только это произошло, я сразу сказал, что безоговорочными лидерами мы больше не будем. Это не исключает вероятности наших побед, ведь в 2008-м Лариса Ильченко стала чемпионкой Игр в Пекине. Но после того как вид спорта становится олимпийским, в нем резко увеличивается финансирование и столь же резко возрастает конкуренция. Что делать? Спокойно и планомерно работать, учитывая специфику марафона. Конечно, здесь свои программы подготовки, но само плавание едино по своей сути — например, тот же Владимир Захаров, который воспитал Ильченко, сейчас работает с одним из талантливейших спринтеров страны Евгением Седовым. К тому же у нас давно не появлялось приличных стайеров в бассейне, над этим тоже нужно работать. Как и над популярностью — например, в Бразилии на Копакабане каждое воскресенье собираются представители 12–15 клубов со всей страны, чтобы посоревноваться. В каждой команде по четыре-пять мужчин и такое же количество женщин, своя палатка, тренер, врач, массажист. Это целый праздник и давние традиции. У нас же, в силу климата, подобное невозможно. Хотя есть и другие способы — та же Ильченко побеждала, большую часть времени тренируясь в бассейне.

— Каковы основные тенденции развития современного плавания, на ваш взгляд?

— В первую очередь, это полное соответствие функциональной, силовой и технической подготовленности спортсменов поставленной задаче. Техника у каждого пловца своя, внешне она может быть более или менее красивой, но на первом месте здесь стоит эффективность, измеряемая специальным коэффициентом. Выдающиеся пловцы, например Майкл Фелпс или Александр Попов, побеждали не потому, что лучше готовы физически, а потому, что у них лучшая в мире техника. У них этот коэффициент равнялся 0,8, или 80 процентам. А пловец, у которого он составляет 0,6, на 20 процентов больше механической мощности оставляет в воде, чем тратит на продвижение вперед. Посмотрите, рост мировых рекордов не прекратился даже после запрета полиуретановых костюмов. Большинство специалистов прекрасно понимают, что прогресс, в первую очередь, обеспечивается не функциональной подготовленностью. Есть объективные экспериментальные данные, полученные серьезными научными лабораториями, которые говорят, что она за последние 15–20 лет практически не изменилась. А вот то, что мы сделали шаг вперед в технике и силовой подготовке, и дает результат. Если взять Олимпиады 1984 и 2008 годов, то средний результат на стометровке вольным стилем в Лос-Анджелесе был порядка 50 секунд, темп — 65–66 циклов в минуту с длиной шага 2,40-2,45 метра. В Пекине результат достиг 48 секунд, а темп заметно упал до 44–45 циклов с увеличением длины шага пловца. Подобного невозможно добиться без понимания техники — если она становится гидродинамически более выгодной, то мы получаем результат. Это достигается с помощью специальных упражнений, технических приспособлений. Если сравнить, скажем, с 70-ми годами, то тренировочные объемы снизились с 3 тысяч километров в год до 2–2,3 тысяч. Тем не менее, скорости-то растут.

— А что скажете о роли способов восстановления и фармакологии?

— Способы восстановления, безусловно, появляются все новые и новые: например, холодовые ванны, отрицательное давление на нижнюю часть тела и так далее. Что касается фармакологии, то хотел бы специально прояснить — добровольный отказ от допинг-ориентированных технологий подготовки в мире плавания произошел в начале и середине 90-х. Одни это сделали раньше, другие — позже. Китайцы не хотели отказываться — их в 1994 году с помощью американской, российской и японской сторон заставили это сделать. После чемпионата мира в Риме, на котором мы и США выиграли по четыре золота, а китайцы — 12, всем было понятно, что они используют запрещенные технологии. Был принят ряд мер, и уже через два месяца 17 членов основного состава сборной Китая на Тихоокеанских играх были уличены в применении допинга. После этого у китайцев ушло четыре-пять лет на строительство новой команды. Правила гласят — запрещены любые препараты, повышающие спортивный результат. Если помните, то перелом произошел в конце прошлого века, когда большая группа спортсменов, журналистов и специалистов выступала за легализацию допинга, но победила другая, разумная точка зрения.

— Но многие все равно считают, будто все спортсмены употребляют что-то этакое…

— Сейчас весь мир использует примерно одинаковые программы разрешенной фармакологической поддержки, принципиальных отличий ни у кого нет. Я как-то спросил у личного тренера четырехкратной чемпионки мира Сары Сьестрем — что вы используете в восстановительных целях на соревнованиях? Ответ был — шоколадные батончики и углеводные напитки. И я точно знаю, что так и есть. Никогда за то время, что я нахожусь в структуре сборной России, у нас не было никакой секретной государственной программы в области фармакологии. Люди, предлагающие подобные услуги — шарлатаны, хорошо известные спортивному сообществу. Вокруг этой темы очень много мифов в общественном сознании, но я хорошо знаю, как готовились те же Александр Попов, Денис Панкратов или Евгений Садовый — ни о каком допинге даже речи не заходило. Если разобраться, то попадание запрещенных препаратов организм подобно удару хлыста для лошади, она же тоже начинает бежать быстрее. Но, в отличие от лошади, использование допинга несет спортсмену гарантированные проблемы со здоровьем. То, что раньше карьера пловцов заканчивалась в 23–24 года у мужчин и в 17–18 лет у женщин, а сейчас продолжается лет на 10–12 дольше, и свидетельствует о том, что спортсмены не используют запрещенную фармакологию. Ведь используя определенные препараты, вы попадаете в логарифмическую зависимость — приняв дозу, вы в следующий раз для достижения результата должны принять не в 2, а в 4 раза больше, а третий случай грозит завершением карьеры. Многие специалисты говорят, что возможность и умение готовить спортсмена без применения криминальной фармакологии — настоящее тренерское счастье. Разрешенные препараты используются в сочетании с эффективной тренировочной программой, а запрещенные — когда тренер не может естественным путем получить необходимый результат.

Сергей Колмогоров: Сделаем все, чтобы добыть в Рио-де-Жанейро золото