Никита Крюков: Звали в биатлон. Но кто будет бегать на лыжах?

Олимпийский чемпион Ванкувера лыжник Никита Крюков оценил прошедший сезон на твердую четверку, хотя и признал, что он оставил неприятный осадок.

- Много раз после Олимпиады я слышал, что в спорте всегда побеждать невозможно, — сказал Крюков. — Победа — это неописуемое ощущение. И золоту чемпионата мира я радовался больше, чем серебру Олимпиады. Второе место — это все-таки поражение.

— У вас остался неприятный осадок от сезона?

- Немного. Все-таки, если бы не то падение немца Тима Чарнке в финале командного спринта, еще неизвестно, как бы все закончилось. Но за сезон благодаря олимпийскому серебру ставлю себе четверку. А вот не будь у меня сочинской медали — тогда другое дело. О других приятных моментах сезона вроде первой победы на этапах Кубка мира даже не вспомнил бы.

— Возможно, злую шутку с вами сыграла излишняя уверенность после двух побед на предолимпийском ЧМ?

- Уверенности в победе на Олимпиаде быть не может. Конечно, два золота чемпионата мира придавали мне веры в свои силы. Но летом мы изменили методику подготовки, начали делать больше аэробной, дистанционной работы, и уверенность быстро ушла. Я не знал, что будет дальше. Хотя эти коррективы были необходимы, ведь трасса в Сочи — самая сложная в мире. Слава Богу, что все-таки уехал оттуда с медалью. Значит, мы были на правильном пути.

— В Сочи вам категорически не везло…

- Олимпиада действительно сложилась не очень удачно. В индивидуальном спринте у меня был 13-й номер, и я занял 13-е место. Даже не удивился, когда узнал, что на спринтерскую эстафету мне снова достался № 13. В обоих гонках были столкновения, а в командном спринте я вообще еле удержался на ногах. Хотя два золота были реальной задачей. Может, это просто испытание, через которое нужно было пройти.

— Дело ведь не только в невезении?

- Я анализирую каждый старт и ищу в первую очередь свои ошибки. Разбираю, где и что можно было сделать лучше. В спринте нужно просчитывать не на шаг вперед, а на два. Если ты смотришь только перед собой, прогрессировать сложно. Хотя в финале командного спринта все шло нормально. Я пытался атаковать еще на подъеме, но там получилось три или четыре «прострела». Так что выехал третьим. Я все равно контролировал ситуацию. Видел, как Чарнке «сидит» на деревянных ногах, и понимал, что на финише он выключится, но… Его падение просчитать было сложно.

— Разговаривали с немцем после этого?

- Я его не виню. Просто они с финном одновременно начали заезжать в одну лыжню, и тому повезло, что он был чуть впереди.

— Завершая разбор спорных лыжных моментов Олимпиады, оцените маневр Мартина Сундби на финише скиатлона.

- Повтор перед глазами у меня не стоит — видел всего один раз. Поэтому сказать сложно. Но точно знаю, что нарушение в финишном створе — самое грубое. Если по ходу дистанции еще можно что-то простить, то за малейшие погрешности на последних метрах наших ребят снимают не задумываясь. Помню, как Андрея Парфенова на «Тур де Ски» шатнуло на финише, он нечаянно перешел коридор, потом быстро вернулся, но его все равно дисквалифицировали. Видимо, в случае с Сундби просто побоялись снять норвежца, да еще на Олимпийских играх. Будь я судьей — даже не задумывался бы, помешал он Вылегжанину или нет. Правила нарушены — и тут ничего не попишешь. Тем более Максим говорил, что маневр норвежца не позволил ему сделать разножку. Извини, но если тебя шатает на финише, — это твои проблемы.

— Александр Легков рассказывал, что его звали в биатлон.

- Меня тоже. Но кто тогда будет бегать на лыжах? Тем более, что я — классист, а в биатлоне только коньковый ход. Да и стрелять не так просто, как кажется. Я пробовал, пробежав перед этим метров 30, — так у меня ружье гуляло во все стороны.