Быть или казаться: лукавое счастье паспорта

Любой шанс

Сочинская Олимпиада все выгоды натурализации преподнесла весомо, грубо, зримо. Эффект Виктора Ана просто не мог не породить искушения развить передовой опыт. И неслучайно первые разговоры на эту тему в футболе прозвучали вскоре после Сочи. Летом 2014-го тогда ещё просто министр Виталий Мутко перебросил не очень понятный, но от того не менее элегантный мостик между своими прошлыми и будущими футбольными успехами.

«Вспомните, чего наша команда достигла в 2008 году. До этого мы занимали 37-е место в рейтинге ФИФА и проигрывали португальцам с крупным счётом. Уверен, при нормальном подходе можно сделать многое. Не хочу называть имён, но почему бы не натурализовать пару игроков?»

Каким образом из опыта бронзового похода следовала необходимость смены гражданства игроков, уловить удалось не каждому – видимо, объединяющим началом послужило понятие «нормального подхода». Как бы то ни было, семя натурализации было брошено в футбольную почву.

В какой-то момент разрабатывать жилу взялся Фабио Капелло. Именно из его штаба, в частности, пошёл первый импульс в направлении Романа Нойштедтера. Но затем всё стихло. То ли итальянцу дали понять, что в тех коридорах, где оформляют гражданство, с некоторых пор преобладают настроения импортозамещения, то ли он сам осознал, что порода в карьере натурализации преимущественно пустая.

Снова в центре внимания тема оказалась осенью 2015 года, сразу после возвращения Мутко в РФС. На этот раз Виталий Леонтьевич всё высказал в лоб, не прибегая к историческим аллюзиям:

«Натурализация? У нас впереди чемпионат мира 2018 года. Конечно, нужно использовать любой шанс, любую возможность. Это понятно».

Привычка бутафории

Ко всякому неизбежному обязательству, как известно, имеется два подхода. Можно сделать дело, а можно сделать вид, что ты сделал дело. Можно беспокоиться о подлинной ценности продукта, а можно о том, как он выглядит со стороны. Можно вкладываться всей душой в конфетку, а можно рисовать фантик. Можно быть, а можно казаться. Практически любой государев слуга отчего-то устроен так, что второй путь ему гораздо ближе. Легендой потёмкинских деревень точка отсчёта этой традиции закреплена за 18 веком, хотя в действительности привычка одурить монарха бутафорией наверняка гораздо старше.

Сегодняшняя модель российского футбола неэффективна. Он, наш бедолага, таков, что с ним просто стыдно выйти в люди. А поскольку выход неотвратим, надо хотя бы избежать откровенного сраму. Надо любыми способами сохранить лицо. Обо всём этом нам не просто говорит, а голосит затея с натурализацией.

Пару недель назад в Сеуле прошёл очередной чемпионат мира по шорт-треку. Как вы думаете, сколько медалей выиграла мужская сборная России? Ноль целых ноль десятых. Виктор Ан кататься закончил, а его спорт остался в России примерно у той же отметки, что был до его приезда. Зато как шикарно мы пустили пыль в глаза на Играх в Сочи! Три мужских золота – сильнейшая шорт-трековая держава мира!

Неясные выгоды

Виктор Ан, или в дороссийскую пору Ан Хён Су, – это, можно сказать, Лионель Месси шорт-трека. В футболе натурализация спортсмена такого калибра невозможна. Тем более что и специфика вида совсем другая: даже Месси в сборной, как известно, до вершины всё никак не доберётся.

При всём уважении к Роману Нойштедтеру и Марио Фернандесу – а РФС, со слов Мутко, занимается натурализацией только этих двух игроков – ни тот, ни другой, ни оба вместе не выведут сборную России на качественно иной уровень. Да, они достойные мастера, но примерно такого же калибра, что и имеющиеся в национальной команде. Повысить запас прочности они, пожалуй, способны, совершить прорыв в другие измерения – нет. Говоря иначе, даже пустить пыль в глаза с их помощью будет проблематично.

При этом трудно не заметить, что по удивительному совпадению эта паспортная история имеет отношение к двум ведущим клубам, которые правят бал не только на поле, но и за его пределами. Марио Фернандес играет в ЦСКА, а Роман Нойштедтер, в случае успешного завершения операции с новым гражданством, с изрядной долей вероятности летом на правах свободного агента пополнит «Зенит». Трудно сказать, какая польза от натурализации этой пары достанется сборной, но вот выгоды влиятельных клубов уже очевидны: они в условиях лимита по сути получат по дополнительной легионерской единице. Ни «Локомотиву», например, который ждал паспорт Гильерме больше двух лет, ни «Краснодару», который задумывается на темы Ари, Жоаозинью и Вандерсона, счастья прямой протекции власти отчего-то не выпало. А это – даже помимо всякого желания – порождает вопросы о том, кто на самом деле был инициатором и будет бенефициаром операции «натурализация».

В общем, подлинный интерес державы во всём этом сюжете просматривается слабо. Попросту говоря, непонятно, зачем всё это. Чего ради мы обнажаем перед миром свои слабости? Очевидно же, что натурализация – это признание собственной несостоятельности, а стремление казаться лучше, чем ты есть на самом деле, – знак внутренней ущербности. Родина Боброва и Яшина, Стрельцова и Черенкова таких примет определённо не заслуживает.