Станислав Саламович, почему?

На вторник, 29 июня, назначено заседание технического комитета РФС, где Станислав Черчесов должен отчитаться за выступление сборной России на Евро-2020. Ниже обозначены несколько тем, которые по горячим следам представляются наиболее актуальными. И если тренер сборной выскажет по ним своё мнение, это поможет лучше понять природу происшедшего с нашей командой.

1. Почему наша команда оказалась на Евро такой сырой?

Дебюты Сафонова и Дивеева де-факто случились именно на Евро, и едва ли это характеризует команду положительно, учитывая, что речь идёт о важнейшей игровой зоне. Не пожалел ли теперь тренер, что не обкатал молодых прошлой осенью в Лиге наций? Ощущение незрелости оставили и некоторые игровые идеи, как, например, Баринов в плавающей роли опорника/защитника. Не стоило ли выходить на европейский смотр только с теми вариантами игры, которые командой хорошо освоены?

Игорь Дивеев / Фото: © REUTERS / Stuart Franklin

2. Почему так много индивидуальных ошибок, ведь на ЧМ-2018 столько не было? Почему ошибались опытные и возрастные?

Андрей Семёнов и Антон Шунин против Бельгии, Роман Зобнин против Дании... Понятно, что высокий статус турнира закрепощает. Но на чемпионате мира подобных фатальных промахов, тем более от игроков зрелых, мы избежали. Что изменилось?

3. Почему против Бельгии и Дании не было плана Б, то есть более агрессивного варианта на тот случай, когда соперник выходил в счёте вперёд?

Общее ощущение от игры нашей команды – наличие единственной стержневой созидательной идеи, которая всем известна уже года три. Ещё как-то она работала, когда счёт нас устраивал, но как только обстоятельства вынуждали нас к более активной игре, эта идея представала примитивной и пустой. Почему не было предложено никакой действенной альтернативы?

4. Почему рядом с Дзюбой не нашлось быстрого напарника, готового подбирать его скидки? Почему не был использован Ионов, который был вполне убедителен в похожей роли на этапе квалификации?

Не надо быть большим специалистом футбола, чтобы понимать: выносы на нашего центрфорварда имеют какую-то перспективу, если рядом с ним есть партнёр, готовый подбирать отскоки. Но ни Головин, ни Миранчук к такой игре не очень готовы. В первом туре мелькнул вариант с Черышевым, но ещё до финального свистка его свернули. В то же время неплохо знакомый с такой ролью Ионов, к тому же самый быстрый в нашей атаке, шанса так и не получил.

Фото: © REUTERS / Friedemann Vogel

5. Почему Дзюба играл полные матчи, хотя для активного прессинга, который был нашей идеей, ему очевидно не хватало скоростной выносливости?

Абсолютно понятно, что такие соперники, как Бельгия и Дания, требовали поголовного участия наших игроков в отборе, а потому Дзюба частенько представал в амплуа переднего – самого переднего – защитника. Но столь же понятно, что на все полтора часа к таким функциям он не готов. Именно поэтому на ЧМ-2018 его меняли где-то в районе 70-й минуты. Теперь же он матчи доигрывал, но в концовке уже заметно терял в активности. Насколько разумным был такой порядок дел?

6. Почему столь низкой оказалась голевая продуктивность Головина? Почему он не был использован в опорной зоне, что позволило бы повысить качество выхода в атаку?

Наш француз очень старался, но его игре в позиции инсайда не хватало главного – голов и голевых передач. В то же время мы испытывали просто кошмарные сложности с выходом из обороны из-за низкого качества паса. Не было ли смысла использовать Головина в роли опорного хавбека, хорошо знакомой ему не только по ЦСКА, но и по «Монако», чтобы он обеспечил этот самый выход? А его позицию вверху мог бы занять, допустим, тот же Ионов.

Александр Головин / Фото: © REUTERS / Lars Baron

7. Почему решения, которые принимают на поле наши игроки, такие медленные и такие пассивные? Это ограничения индивидуального класса или реакция на тренерскую установку?

Не слишком ли были перегружены наши игроки тренерской информацией о великолепии соперников? По тому, с каким скрежетом принимались решения там, где требовались лёгкость и агрессивность, возникало впечатление, что парни просто скованы боязнью сделать что-то не так. Или же это не испуг, а просто низкий уровень мастерства?

8. Почему мы так много пропустили?

Даже с тремя очками можно было пройти дальше, но для этого требовалась более-менее приличная разница мячей. А если в двух играх пропускать семь, шансов, конечно, быть не может. Почему атака соперников получает удовольствие в играх с нами? Чего нам не хватает для обеспечения надёжности – только ли индивидуального оснащения или ещё и коллективной организации?

9. Почему пик готовности был спланирован на Данию? Значит ли это, что Бельгией мы фактически пожертвовали?

После заключительного матча тренер дал понять, что наша подготовка была спланирована как раз под Данию, тогда как в первом туре с Бельгией мы ни на что и не рассчитывали. На самом ли деле так? И если да, то не слишком ли это в нашем положении жирно – заранее отдавать сопернику три очка, пусть даже это и первая сборная мира?

Фото: © REUTERS / Dmitri Lovetsky

10. Почему наши лидеры не сумели повести команду за собой?

Сильное выступление сборной на большом форуме – это всегда яркий лидер. Чего не хватило нашим лидерам? Оправдал ли ожидания капитан?

11. Почему на игру нашей сборной так тяжело смотреть?

Понятно, что для тренера зрелищность не главное в игре – в частности, в сравнении с результатом. Но это в любом случае характеристика, которая задаёт в аудитории общий эмоциональный фон, а потому не может совсем уж игнорироваться. На ЧМ-2018 сборная России смотрелась – сейчас нет. Почему так, только ли в уровне соперников дело?