Девчачья игра? Грязная защита? Чемпион НБА прилетел в Москву

Трехкратный чемпион НБА и один из самых жестких защитников в истории лиги Брюс Боуэн, посетивший Россию для открытия баскетбольной площадки в Нижневартовске, рассказал о том, как начиналась его карьера, вспомнил свои европейские приключения, а также конфликт с Айзеей Томасом.

— У вас бы очень непростое детство. Отец оставил семью в раннем возрасте, мать пристрастилась к тяжелым наркотикам. Как такая атмосфера в семье повлияла на вас как на личность и отразилась ли она на вашем стиле игры в баскетбол?

— Мне потребовалось время, чтобы понять, что жизнь несправедлива. Даже не то, что несправедлива, просто жизнь такая, какая есть. Она такая, какой мы ее делаем. Мы можем подчиниться обстоятельствам или пойти против них и сказать: «Я буду лучше и сильнее них». Я всегда чувствовал, что есть люди, которым еще тяжелее, чем мне. Глядя на то, что происходило в их жизни, я четко понимал, что нельзя останавливаться, нужно идти вперед. Так было в начальной школе, в старших классах, в колледже, где я выступал не за самую успешную команду.

Что касается влияния на мой стиль, думаю, вся эта ситуация заставила меня больше ценить время, проведенное на площадке, ценить каждый момент и тот вклад, который ты можешь сделать в игру. Никто не гарантирует, что ты будешь играть 20 лет. Поэтому чтобы продлить свою карьеру, нужно выкладываться в каждом эпизоде. Еще ребенком я понял, что не стоит ждать вдохновения от кого-либо. Так можно прождать всю жизнь. Нужно искать этот драйв и вдохновение внутри себя. Я всегда говорил, что видеть и ощущать себя на паркете — это величайшая ценность, которую игра подарила мне.

— Вы проделали огромную работу, чтобы попасть на драфт НБА, но ни одна команда не выбрала вас. Тогда вы решили попробовать свои силы в Европе и уехали во Францию. Наверняка испытали культурный шок?

— Абсолютно точно. Еще какой, вы даже себе представить не можете! Эта поездка помогла мне понять, что баскетбол является интернациональным языком. Ведь многие игроки даже не говорили на французском, но понимание того, по каким принципам строится игра, помогало нам взаимодействовать на площадке. И надо сказать, это очень забавно. Я оказался во французской команде, которую тренировал поляк, который, как вы понимаете, тоже был далеко не полиглотом. Была масса случаев, когда я пытался учить язык, но чувствовал себя зажато, поскольку боялся облажаться, неправильно произнести слово или перепутать падеж. Это только у детей нет с этим проблем, в детстве люди гораздо более открыты, и поэтому им легче учить язык. Я же приходил в ресторан и испытывал колоссальные проблемы с тем, чтобы заказать сэндвич. Официант смотрел на меня, как на умалишенного, а я в растерянности тыкал в меню. Со временем я научился более или менее сносно изъясняться, но когда вернулся в Америку, надобность в постоянной практике отпала, и я совершенно забыл французский… И я рад этому обстоятельству.

— Вы следите за чемпионатом Европы, который сейчас идет во Франции?

— Не пристально, но об успехах Тони Паркера, конечно, осведомлен. Стать самым результативным игроком в истории чемпионатов Европы дорогого стоит. Но я ни в коей мере не удивлен. Тони всегда был таким человеком, который хотел популяризировать баскетбол всеми средствами, оставить в нем заметный след. Становясь первым французом, ставшим чемпионом НБА, президентом «Асвела» или выигрывая чемпионат Европы. Он всегда хотел, чтобы его победы расценивались как победы баскетбола, а не его личные. Ведь зачастую между некоторыми странами нет никакой связи, и только столкновение на баскетбольной площадке позволяет понять их отношение друг к другу.

— Вы попали в НБА в 1997-м, но по настоящему вас заметили в «Хит» в сезоне-2000/01. Вы выделялись цепкой игрой в защите, как говорят, порой даже на грани. Вы и до этого играли в такой жесткой манере, или всё же НБА того времени заставила вас приспосабливаться, ведь 2000-е были суровым временем в лиге?

— Даже когда я играл во Франции, мне приходилось держать лучших снайперов чемпионата. Игра с середины 90-х и до начала 2000-х была жесткой, но не грубой. Например, был исключен всякий физический контакт, ты не мог просто так схватить парня за руку, это считалось фолом. Но можно было активно мешать ему. Я компенсировал это работой ног, поспевал за соперником на ногах. Многим это не нравилось, и тогда они начинали жаловаться: «О, этот Боуэн, это просто грязная игра».

Поначалу я удивлялся и даже переживал из-за такой реакции, но потом начал нормально воспринимать это. Если проигрываешь, то легко жаловаться и говорить, что я играю грязно, но вы ведь никогда не услышите жалобы и упреки из раздевалки победителей. Однажды Рэй Аллен сказал обо мне: «Это просто девчачья игра со стороны Боуэна». И знаете, это звучало очень странно. Как это может быть девчачьей игрой, если на площадке ты упрекал меня в излишне жесткой игре? Что-то здесь не вяжется, согласны?

— Перейдя в «Сан-Антонио» вы и вовсе заслужили репутацию человека, готового пойти на все ради победы, своеобразного необходимого зла, которое помогало команде завоевывать чемпионства. В такой формулировке есть хотя бы часть правды? Каждому чемпиону нужен такой вот злодей, который делает всю грязную работу?

— Я бы не сказал, что в злодее есть необходимость. Скорее, это СМИ создают такой образ, чтобы маркировать игроков. Посмотрите на «Сперс», про которых всегда говорили, что они скучные. Что вы там видите? Тима Данкана, Ману Жинобили и Тони Паркера — трех будущих членов Зала славы НБА. И потом ваш взгляд падает на Брюса Боуэна. Как привлечь к нему внимание? Наш звездный игрок сыграл плохо против него, почему? Потому что Брюс защищался против него особым образом, слишком жестко, слишком грязно. Вуаля, у вас есть история, которую можно продать.

Это своего рода как характеры в комиксах. Зачем прессе говорить, что Боуэн еще умеет бросать трехочковые, когда Ману и Тони могут делать это лучше? Зато лучше сказать, что Брюс здорово защищается, но кроме того, еще и настоящий сумасшедший, готовый калечить игроков. В этом нет ничего страшного. Репортеры получают деньги за то, что высказывают свою точку зрения. И я это уважаю, с этим у меня никаких проблем, но не просите меня соглашаться с этой точкой зрения, если я считаю иначе.

— Уверен, было полно случаев, когда грязно играли против вас. Может быть, вы можете назвать имена пары таких баскетболистов?

— Прежде всего, я никогда не старался намеренно травмировать игроков, подсаживаясь под них во время броска или выставляя ногу, чтобы они приземлились на нее. Да, такое случалось, но я никогда заранее не имел таких намерений. Тем не менее, об этом говорили постоянно на протяжении всей моей карьеры в НБА. Сам я тоже приземлялся на ноги игроков, защищавшихся против меня, но вы нигде не найдете упоминания об этом. Я попал в такую ситуацию, когда против меня играл Байрон Дэвис.

Еще более примечательный случай произошел, когда мы играли против «Никс» в гостях. Стив Фрэнсис приземлился мне на ногу, я помог ему подняться, спросил, все ли нормально. Он ответил: «Да, Брюс, я в порядке, бывает». На следующей неделе мы принимали «Нью-Йорк» у себя, и главный тренер Айзея Томас дал Джамалу Кроуфорду установку бросать издали, а этому парню нельзя позволять подобного. И как только я начал играть против Джамала, Томас буквально взвился. Он начал крыть меня последними словами, говорить, что я грязный игрок. Айзея получил технический, но всё равно продолжал оказывать давление на судей. Последнее, что я услышал от него было: «Если бы мы встретились во времена, когда я играл за „Пистонс“, будь уверен, мы бы нашли способ позаботиться о тебе». Странно было такое слышать. Ты не игрок, а тренер, вот и веди себя соответствующе.

— Когда вы заканчивали карьеру и выкупили контракт у «Милуоки», вы надеялись, что «Сперс» подпишут с вами соглашение?

— Это часть игры, и нужно быть готовым к этому. Я ушел из баскетбола на собственных условиях, а это не многим дается. Не из-за травм или еще чего-то. Я хотел больше времени проводить с детьми. Многие говорят, что мне надо тренировать, но я не хочу этого. Я не хочу, чтобы моя жизнь была максимально приближена к тому графику, который был у меня в бытность игроком. Рано вставать, идти на тренировку, смотреть обучающие фильмы. Я никогда не любил смотреть эти фильмы, но я вынужден был это делать, поскольку это входило в мои обязанности. Сейчас я тренирую своих детей, мне этого хватает. Работаю в качестве эксперта на спортивном телевидении. Я вполне доволен нынешним распорядком и ни о чём не жалею.

— Ваш номер «12» выведен из обращения и тем не менее именно под ним будет выступать звездный новичок «Сперс» Ламаркус Олдридж. Как это случилось?

— Я прекрасно знаю Ламаркуса. Я помогал его рекрутировать из университета, в котором он учился. Меня, прежде всего, поразило то, что на протяжении всего разговора он смотрел мне в глаза. Сейчас ребята так не делают. Они говорят «привет», а потом мотают головой и не смотрят на тебя. Ламаркус отличный парень. Кроме того, я же уже не играю, поэтому не вижу причин отказывать ему.

— Не боитесь, что это станет для него дополнительным грузом ответственности?

— Нет, к тому же все знают, кто настоящий 12-й номер в «Сан-Антонио Сперс».

— Вы приехали в Россию благодаря корпорации СИБУР, делающей многое для популяризации баскетбола в России. Что для вас значит быть частью этой глобальной кампании?

— Прежде всего, я благодарен СИБУРу за возможность оказаться здесь. Не слишком верьте игрокам, которые говорят, что баскетбол дает возможность много путешествовать. Чаще всего ты приезжаешь в страну, тренируешься, а потом, валясь от усталости, идешь в отель. Сейчас я приехал в страну, где никогда не был. Побывал на Красной площади, осмотрел собор Василия Блаженного, посетил балет, познакомился с богатейшей историей этой страны. Кроме того, программа СИБУРа важна для детей, которые благодаря ей получат возможность реализоваться в спорте. Из них необязательно должны выйти новые Брюсы Боуэны, они могут стать еще лучше, вырасти в игроков со своим оригинальным почерком. Дети учатся принимать решения уже в раннем возрасте и сами решают, стать им профессионалами или просто сделать спорт значимой частью своей жизни. Это очень важное и полезное движение, и я рад, что СИБУР сделал меня его частью.

* Соцсеть, признанная в России экстремистской