Главный тренер сборной Латвии по скелетону: «В Сочи был потерян олимпийский дух»

Главный тренер сборной Латвии по скелетону Дайнис Дукурс рассказал о своем отношении к возможному применению допинга в российском спорте.

– Во время самой Олимпиады в Сочи или сразу после нее у вас были какие-то подозрения?

– Когда вернулся домой, понял, что выиграл сильнейший – в моем виде спорта это Третьяков. Мы заняли второе и четвертое места, никаких претензий у меня не было. Но потом, когда стали выплывать новые данные, мне стало не по себе. И, честно сказать, я потерял уважение к российскому спорту. Даже в пьяном виде, в каких-то кошмарах я не мог додуматься, что у страны существует допинговая программа. Просто в голове не укладывалось! Потом я это прокручивал и стало обидно.

Что еще хочу сказать – отношение со стороны людей было такое… Не знаю, может быть, это и не зрители были. Может быть, 50% – ФСБ-шники. Мы приехали на Олимпиаду, а как будто на открытый чемпионат России! Вся борьба – с четвертого места. Я был на награждении горнолыжников и победителей женской эстафеты 4 по 5 км, когда зрители ушли! Потому что россиянам медалей не вручали. Было ощущение, что мы просто массовка, что никто нас здесь не ждет.

Или такой эпизод. Сидят дедушка с бабушкой какой-то скелетонистки. Поднимают баннер с именем внучки – и их просто заглушают: «Россия, Россия!» В Корее наоборот аплодировали всем – местным, конечно, больше, но умели радоваться и другим. Мне кажется, в Сочи был потерян олимпийский дух. Когда играли финны и канадцы, трибуны орали: «Россия!» Но, может быть, хоккеист сделал хороший пас или шайбу забросил, почему его не поддержать? Это установка такая? Обратил внимание – очень многие были в одинаковых ботинках. Я подходил, спрашивал: «Вы кого-то представляете?» Было видно, что ФСБ-шники и кто-то вроде такого.

– Допустим, но при чем тут допинг?

– Третьяков только раз в жизни показал два одинаковых старта, а в Сочи их было четыре! Для меня это было закрытой темой, но то, что сейчас выплывает, какие-то факты… Разговоры о проникновении в систему засечки времени состыкуются с фразами о том, что российским спортсменам достаточно финишировать – и все будет в порядке. Если это действительно было – очень плохо, это не в пользу спорта.

– Доказательства об отсутствии допинга в российском спорте, собранные за 2 года, не кажутся вам убедительными?

– Даже не хочу об этом думать, после Сочи прошла еще одна Олимпиада. И если что-то изменилось – поезд ушел. Мы можем говорить только о будущем. Что не надо спортсменам помогать и лезть в систему, засекающую результат. Или в допинговые дела. Это все на чьей-то совести, и он, наверное, понимает, что он сделал.

– Но уверенности, что все было именно так, у вас нет?

– Конечно, нет. Если бы я стоял рядом и видел или знал, я бы сказал. Просто жаль, что один идет в спортзал, а другой может прополоскать рот коктейлем «Дюшес». Или у него есть человек, который регулирует засечки на трассе. Но доказывать – не моя задача. Моя задача – тренировать.

– В России вам ответят: как будто в других странах нет допинга!

– Есть такое понятие, как «простите» и «извините, мы ошиблись». То, что сделала Маша Шарапова. Мельдоний – это мелочь. Но она вышла к медиа, достойно, красиво одетая. Шарапова – действительно сильная. Таких людей я уважаю. Все делают ошибки, и я тоже. Но вы знаете много примеров в вашей стране, когда кто-то мог повторить то, что сделала Шарапова? Мне даже стыдно стало за всю эту ложь. Иногда бывает стыдно за своих, когда они глупости говорят, но то, что наговорили ваши чиновники – это не очень хорошо смотрелось. Они сидели глубоко в окопах, хотя должны были выйти и сказать: да или нет. Несколько месяцев просто прятались! Не было своего видения, своих аргументов. Просто нашли стрелочника – Нагорных – и кинули под танк. Уверен: если бы нашелся человек, который что-то сказал, очень многие были бы прощены.