История возникновения скачек на Центральном Московском ипподроме

«Учреждение постоянных и значительных призов в Москве есть зерно коннозаводства в России. Оно произрастёт вопреки препятствиям», – так писал в XVIII веке в своей книге «О воспитании скаковых лошадей в России и приготовлении оных к скачке» знаменитый коннозаводчик, член Московского общества сельского хозяйства и скаковой охоты Павел Мяснов.

Что же послужило началом проведения скачек на Центральном Московском ипподроме.

В то время как в Европе вовсю развивалась скаковая индустрия, в Российской империи XVIII века традиция скачек только зарождалась. Впервые как состязание они прошли в 1772 году в Красном Селе под Санкт-Петербургом. Приказ о создании «гипподрома» был отдан военным министерством России. Но предназначался он не для испытания лошадей под седлом жокеев, а для состязаний военных кавалеристов. Первые скачки, в своем традиционном понимании, обязаны своим появлением в нашей стране графу Алексею Орлову-Чесменскому. В середине 90-х годов XVIII века недалеко от своего дома в Москве, на Донском поле, он оборудовал скаковую дорожку длиной в две версты, где с мая по июль по два-три дня в месяц устраивались скачки чистокровных верховых лошадей на денежные заклады. В отличие от бегов того времени, для скаковых испытаний были детально проработаны правила. Они содержали в себе информацию о допустимом весе жокея, цветах его камзола, определяли открытые и закрытые призы. Лошади скакали на дистанцию «один круг», «два круга» или «три круга» с обязательной перескачкой.

После смерти графа интерес к скачкам постепенно стал пропадать. И только почти двадцать лет спустя – в 1825 году началось возрождение этих зрелищных состязаний. Идея о возобновлении скачек была подана помещиком Павлом Мясновым. 19 сентября в городе Лебедяни Липецкой области по его инициативе прошли первые скаковые испытания. Они пользовались таким успехом, что тут же появилось много желающих вступить в скаковое общество, которое в 1826 году было одобрено императором Николаем I. Председателем сообщества был выбран шталмейстер Николай Лунин. В принятом уставе общества определялись организационные вопросы, а практические условия проведения скаковых испытаний давались в «Правилах для скачек и ездоков». Любопытно, что к скачкам допускались лошади любой породы с одним условием – мерины к участию не допускались. Для проведения испытаний обычно назначались три судьи из числа действительных членов общества, чьи лошади не принимали участия в скачках. Задача одного из них была «пускать лошадей», а два других, находясь в 50 саженях от места старта, должны были следить за тем, чтобы лошади были построены ровно, по жребию, не отстали на старте и скакали круг налево. Кроме судей по всей дистанции скакового круга размещались другие члены общества для наблюдения за тем, чтобы жокеи «один другого не притеснял, чужую лошадь не бил и дорогу не перебивал».

Скаковое лебедянское сообщество имело такой громкий успех, что уже к 1834 году в Российской империи появилось еще пять подобных обществ: в Екатеринославле, Херсоне, Симферополе, Кишиневе и, конечно, в Москве. Именно здесь Общество конной скаковой охоты построило на Ходынском поле, недалеко от рысистого ипподрома на Красной Пресне, скаковой ипподром. Он имел дорожку эллипсоидной формы длиной 2140 метров.

В 60-х годах XIX века скаковое дело в Лебедяни сошло на нет, а вот в Москве скаковая индустрия постоянно набирала обороты. Еще больший импульс ее развитию придало появление тотализатора. В 1886 году была учреждена главная скачка года – скаковое Дерби, по примеру английского. Российские коннозаводчики и коневладельцы все больше привлекали к работе со своими лошадьми иностранцев. Любимчиком московской публики стал жокей Джеймс Уинкфилд, по прозвищу “Черный маэстро”. У себя на родине, в США, он был известен как последний темнокожий жокей, выигравший Кентукки Дерби. В России же ему принадлежат многочисленные победы в Московском Дерби, Русском Оксе, Русском Дерби, помимо этого он трижды приходил первым в Призе Императора. Джеймс бегло общался по-русски и был представлен самому императору Николаю II.

Во время Гражданской войны ипподром был законсервирован, но еще до ее окончания, в 1921 году, он возобновил свою деятельность, тогда же вновь заработал и тотализатор. В 1930 году, когда встал вопрос о расширении Белорусско-Балтийской железной дороги, скаковой ипподром решили снести, при этом обновленный Центральный Московский ипподром должен был превратиться в комбинированную арену для испытаний лошадей на резвость. На знаковое преображение понадобился всего один год.

С того момента и по сей день Центральный Московский ипподром неизменно привлекает на свои трибуны многочисленных зрителей, которые могут полюбоваться как на летящих над беговой дорожкой рысаков, так и на несущихся во весь опор скаковых лошадей.

Ксения Багрий