«Больше одного матча в день смотреть не могу». История Вениамина Мандрыкина

— Вы телефон сейчас как держите?

— Головой держу. Он на подушке.

— Давайте кое-какие моменты вашей биографии проясним. Вы же нападающим начинали? Хотя во дворе все — нападающие… На коробке бегали?

— Нет. Тогда не было никаких коробок. Возле гаражей и около мусорки, где заасфальтировано было — там и играли. Ворота: кирпичи и еще два дерева… В «Юности» (Владикавказ) начинал нападающим, вроде получалось — забивал. Было две команды — главная и вторая, где новички, и меня даже перевели в первую.

— А как во вратари определили?

— Мы должны были ехать на турнир в Нальчик, и второй вратарь перелезал через забор, упал и получил сотрясение мозга. А я на тренировках и в нападении играл, и назад возвращался, и даже ворота защищал– ногами, конечно. Часто даже позади вратаря оказывался. И еще был самый высокий. И тренер Кочетов говорит: «Ты по габаритам подходишь, поможешь нам на турнире? Если что, подменишь…». Поехал, один матч сыграл и еще один тайм. Турнир мы выиграли, вернулись, тренер говорит: «У тебя данные есть вратарские — может, попробуешь?» Вот так и стал вратарем.

— А потом в 12 лет вдруг решили бросить футбол… Может, не нравилось в рамке стоять?

— Не в этом дело. Не было никакого желания. Потом еще желтухой заболел, гепатитом А, и после этого три месяца было нельзя заниматься спортом. Как только вышел из больницы, приехал к нам домой мой тренер (его я первым считаю) Горохов Валерий Викторович: «Давай снова в футбол!» Я отказался. Он говорит: «Через три месяца приеду, когда тебе можно будет тренироваться, поговорим». Приехал: «Давай начинай, через неделю в Москву на турнир ехать». Но я все равно не хотел. Он: «А летом мы в Америку летим». И я подумал: «Америка — другое дело! Надо слетать. А потом брошу». Через неделю поехали на турнир в Москву, меня сразу на ворота поставили основным, хорошо сыграл, стал заниматься. Но думаю: «Все равно после Америки брошу». В Америку слетали, выиграли турнир, я тоже неплохо сыграл. «Может, — думаю, — что-то и получится?» И дальше уже серьезно начал заниматься.

— Что за турнир в США? По тем временам, да и сейчас — круто!

— Конечно! К тому же это был год чемпионата мира в США — 1994-й. А попали вот как. Команда Горохова была на турнире в Питере, и там ее как самую зрелищную и техничную наградили путевкой на Кубок Америки — международный юношеский турнир. И мы этот Кубок выиграли. В полуфинале обыграли англичан, в финале — ирландцев.

— Привезли что-нибудь из Штатов? Или денег не было?

— Отец специально кредит взял, чтобы я там что-нибудь мог купить. 200 долларов — тогда это были огромные деньги. Купил маме духи, сестре — куклу, отцу — ружье, винчестер, как у ковбоев на Диком Западе. Не настоящее, конечно.

— А на какие вообще деньги полетели?

— Родители собирали на поездку — где-то по 200 долларов. С бутсами были проблемы, но нам все устроил тренер, и бутсы выдал, а я еще и перчатки получил. Клуб «Алания» помог.

— Где жили в Америке?

— В семьях. В первый приезд втроем в одной семье жили. А на следующий год, когда снова туда поехали, — вдвоем в той же семье. Мы тогда второе место заняли — в финале канадцам проиграли.

— А если бы не вернулись в футбол, кем бы стали?

— Я учился в железнодорожной школе-интернате — там жили и учились дети железнодорожников со всего Северного Кавказа. А отец у меня работал в «Кавтрансстрое», он строитель, но тоже считался железнодорожником. Скорее всего, по этой стезе и я пошел бы.

— Традиционный вопрос. Первые деньги за футбол когда получили?

— Когда выиграли турнир в Нальчике (это 1992-й), по десять советских рублей дали. А за Кубок Америки — по 200 долларов. Их нам уже во Владикавказе выдали месяца через два.

— Судя по вашему интервью «Спорт-Экспрессу», вы в 2005-м после победы в Кубке УЕФА дня три гуляли, потом чуть ли не пьяными вышли на матч против «Спартака» и выиграли. Неужели правда?

— Это образно — «пьяными»! Нет, конечно. Когда летели после матча из Португалии, все шесть часов пили шампанское и пиво. Вот и все! А дня через два был матч со «Спартаком». Прилетели утром — отдохнули, отоспались, на следующий день — тренировка, на третий — игра.

— После матча в раздевалке было пиво. Газзаев разрешил?

— Нет, мы тайно пронесли — бутылочки по 0,33. Хотя, думаю, если бы Газзаев узнал, в той ситуации ничего бы не было.

Вениамин Мандрыкин / Фото: © Cskanews

— Что за человек Гинер? О нем разное говорят…

— Я сто раз говорил: отличный человек во всех отношениях. Я около года лежал в реанимации, он самолет оплатил из Брянска в Москву, потом в институте Бурденко лежал — лечение оплатил. Большие деньги! Огромное спасибо ему.

— Сейчас какую-то помощь от ЦСКА получаете?

— Денежную — нет, но общаюсь с Егоровым Димой, он — исполнительный директор, и с Романом Бабаевым (генеральный директор. — Прим. Sportbox.ru). Они всегда подарки дарят — на дни рождения, на Новый год. Вот недавно был у меня день рождения (30 августа Мандрыкину исполнилось 38 лет — Прим. Sportbox.ru) — привезли подарки от ЦСКА. Болельщики приходят. Тоже вот классный подарок сделали — два огромных тома, там собраны все программки армейские с 1938 года. Чаю попили с тортом. А во Владикавказе по случаю моего дня рождения устроили мини-турнир под названием «Наш Веня». Там же в «Алании» сейчас президент Вова Габулов, тренер — Спартак Гогниев, они все и организовали вместе с моим первым тренером Валерием Гороховым и болельщиками. Огромное всем спасибо! Было четыре команды: «Алания», ребята, с кем я играл, 1981-го года («Форвард». — Прим. Sportbox.ru), команда болельщиков «Аланские Барсы» и еще одна («Армия Айрапетова», команда пресс-службы «Алании». — Прим. Sportbox.ru).

— Вы были на просмотре в «Бордо», в Италии…

— В Италии не был — во Владикавказ приезжали спортивный директор «Лечче» и тренер вратарей. Ни те, ни другие с «Аланией» не договорились — все упиралось в деньги.

— А если бы договорились, остались бы в «Бордо»?

— На тот момент остался бы. Позже, когда перешел в ЦСКА, этот вариант меня бы уже не устроил.

— Сколько прожили во Франции?

— Недели две. Классная команда была, тогда там играли Вильтор, Мику, чемпионы Европы, звезды. Я с ними тренировался.

— И чувствовали себя на уровне?

— Нет, конечно. Мне 18 лет было, я к тому времени только игр семь или восемь провел за «Аланию».

— В Бордо вас обокрали…

— Когда основной состав уехал на выездной матч, я три дня тренировался со второй командой. И в раздевалке кто-то вытащил у меня 900 долларов. Там же много молодых ребят было из Африки — кто-то из них. Клуб мне компенсировал — французскими франками в эквиваленте. Извинились: у нас такого не бывает, но…

— Есть какой-то матч, который считаете самым удачным в карьере?

— Могу в целом о сезоне сказать. Лучшим был 2003 год: ЦСКА стал чемпионом, я сыграл 19 матчей, выступал за сборную России, и у меня первый сын родился.

— У вас во Владикавказе много родственников?

— Там — нет, только родственники жены. Мои — в Оренбурге, там родились мама и я. А родственники по отцу — в Кропоткине Краснодарского края.

— Чемпионат мира смотрели? Как вам наша сборная?

— Порадовали результатом. Когда испанцев прошли, я подумал, что вполне могут дойти до финала — сетка хорошая была. Победили бы по пенальти хорватов, дальше англичане — с ними мы всегда удачно играем, тем более дома. Реально могли попасть в финал. А там уже результат непредсказуем.

— Как дела у сыновей?

— Нормально. Приходили на день рождения. Старший, Давид, закончил девятый класс, красный аттестат у него, одни пятерки. Младший Даня перешел в шестой. Тоже отличник. Надеюсь, будут заниматься наукой.

— Какой, уже определились?

— Давид хочет поступать в МГУ, на биохимический. Младшему тоже это нравится.

— Несколько лет назад вы мне сказали: главное — чтобы пальцы заработали… Заработали?

— Как было, так и есть. Какие сдвиги были в 2012-м, на этом все и остановилось. Врачи так и говорили: все улучшения только в первые три года. Потом — вряд ли.

— Вы следите за наукой — может, что-то придумали? Или плюнули уже…

— Если кто-то что-то придумает, чтобы восстанавливать спинной мозг — ему домой Нобелевскую премию привезут.

— Как жизнь проходит?

— Живу все там же, на Войковской. Ухаживают мама и сестра. Дни проходят одинаково: проснулся, позавтракал, после обеда пару часов сплю. В реабилитационный центр уже не езжу– смысла нет. Раньше инструкторы по физкультуре ходили раз в два месяца, сейчас раз в полгода. Курсы — по десять дней. Делают массаж и суставы мнут — чтобы совсем не «заржавел».

— Но это по идее кто угодно может делать…

— Попробуй подними мою ногу! Посгибай ее, позанимайся с ней час. Не кто угодно!

— Сейчас появляются чудесные самодвигающиеся кресла. У вас есть такое?

— Не пользуюсь. У меня ведь пальцы не работают. Не могу джойстик двигать и кнопки переключать.

Вениамин Мандрыкин / Фото: © Дмитрий Туманов

— Телевизор смотрите круглые сутки?

— Да… Но футбол долго смотреть не могу — не больше одного матча в день. Ну, когда чемпионат мира или Европы — два, не больше. А так научные разные каналы, животные, новости…

— С интернетом не дружите?

— Нет. Если что-то есть интересное, мне сестра показывает.

— Денег хватает?

— Хватает, не жалуюсь. Полтора года назад сильно помог Алишер Бурханович Усманов. Сумму не скажу — неудобно. Я его поблагодарил — позвонил через секретаря.

— А пенсия какая?

— Тысяч тридцать. По нынешним временам неплохая. Зарплата была белая, отчисления шли хорошие.

— С врачами часто видитесь?

— Не часто — раз, два в год. Когда температура или давление поднимется. Тогда скорую вызываем. Когда температура — мне очень плохо становится. В таком неподвижном состоянии чувствуешь себя, как на сковородке. Для меня это самое ужасное.

— Водные процедуры, ванна…

— Все делаю, только кожа ведь воду не чувствует. Для меня нет ни мокрого, ни сухого, ни теплого, ни холодного…

— Рюмашку опрокинуть можете иногда?

— Полгода уже не употребляю. Однажды как-то нехорошо стало, поджелудочная вроде не сработала — на фига мне это надо! Лишние проблемы.

— Жму руку, хотя вы этого не чувствуете. Держитесь!

— Взаимно. Все нормально!