Дмитрий Лучников: «Бывает, из раны проступают кости черепа, а веко фактически отрывается»

Звонок нашего корреспондента застал Дмитрия Лучникова в столице Латвии. И он туда отправился вовсе не на летний отдых. 

— Нахожусь в Риге в ожидании боя Бриедис — Гловацкий. Уже много боев отработал в углу Майриса и с огромным интересом ожидаю именно этого боя. В рамках турнира за Кубок Али боксеры будут драться за внушительный денежный приз и два самых престижных титула чемпиона Мира - WBC и WBO. Да и против Гловацкого буду работать третий раз. Один раз в команде Александра Усика в Польше, второй раз — с Максимом Власовым в Чикаго. А теперь здесь, в столице Латвии. Также в Риге будут боксировать Юньер Дортикос и Табити.

Дмитрий Лучников в углу Майриса Бриедиса / Фото: © из архива Дмитрия Лучникова

«Преподаватели говорили: «Твое предназначение — работа в медицине!»

— Что побудило вас пойти в катмены. Ведь такой профессию в России тот момент даже не существовало?

— Постоянно задумываюсь над этим и каждый раз нахожу новые ответы. Первый импульс сейчас уже в деталях и не вспомнишь. Самый точный ответ может показаться метафизическим: «Выкристаллизовалось!» У меня был опыт работы в разных сферах, но в профессии катмена все стало на свои места. На протяжении лет семи-восьми занимался боксом, правда ничего серьезного не достиг. В 90-е бокс сильно выручал. Потом было медучилище (даже в больнице успел поработать), а затем высшее юридическое образование, аспирантура… В медучилище преподаватели говорили: «Твое предназначение на 100 процентов — работа в медицине!» Параллельно смотрел бои…

Дмитрий Лучников и Майрис Бриедис / Фото: © из архива Дмитрия Лучникова

— Вы сказали, что бокс помог в детстве. Чем?

— Мне было 12-14 лет. Я из семьи журналистов. Вся страна сошла с ума. Все вокруг начали драться, подростки стали более агрессивными. Бокс, как дисциплина, и характер воспитал, и на улице я мог двойку пробить.

— Почему не стали боксером?

— Наверное, для любительского бокса не было хороших данных. Я же высокий, и когда тренеры ходили по школам, меня всегда вытаскивали на баскетбол, волейбол, гандбол… А на бокс пошёл по собственной инициативе, чувствовал, что следует заняться чем-то прикладным. Начал кроссы бегать, даже на пяток соревнований съездил. И побеждал, но так, по-детски, по-юниорски. Перспектив двигаться дальше не видел.

«Решил стать катменом, когда увидел истекающего кровью боксера»

— И все же, что стало толчком прихода в профессию?

— Есть у меня друг рефери Юра Копцев, сын очень известного советского тренера, последнего тренера сборной СССР. Как-то в своем реутовском клубе мы смотрели бокс в компании Григория Дрозда. Были с ним знакомы, поскольку занимались в одном клубе — я посещал группу здоровья, а он приходил к тренеру Сергею Васильеву. И вот вместе смотрим бокс, а парень кровью истекает. Спрашиваю Гришу: «У нас же есть люди, которые во время поединка работают над сечками». А он произнес слово «катмен». Тогда впервые его услышал. Гриша, у него тогда уже был контракт с немцами, говорит: «У нас не встречал». И мне в голову закралась мысль.

Дмитрий Лучников и Григорий Дрозд / Фото: © из архива Дмитрия Лучникова

Почитал в интернете… Затем созвонился с Копцевым и спрашиваю: «Ты видел у нас катменов?» А он отвечает: «Нет».

Меня эта тема зацепила, стал читать дальше и все больше вдохновлялся. Вновь позвонил Юре. А он говорит: «Поехали к тренеру Владимиру Николаевичу Кушниру, который только вернулся из Франции». Владимир Николаевич рассказал, что катмены в Европе есть, но эта культура там очень слабенькая — в основном, она развита у американцев. Нашел в интернете с десяток англоязычных статей по теме. Прочитал. А затем, чтобы приблизиться к первоисточникам, следовало ехать куда-то за границу. И мы отправились на Конвенцию WBC. Это меня немало увлекло, а затем все произошло по законам психологии: чем больше времени тратишь, тем больше вовлечен. Осмотревшись, понял, что и в Европе толком нет специалистов, за исключением Англии. В Германии работали в основном американцы, европейцы стали появляться только после 2010 года.

«Основные заработки катменов в боксе, не, а в ММА»

Дмитрий Лучников и Джейкоб Ститч Дюран / Фото: © из архива Дмитрия Лучникова

— У американцеа даже имеются звездные катмены, например усатый Джейкоб Дюран Ститч. Как удается техническому персоналу превращаться в звезд?

— Постоянно думаю об этом, ведь мы со Ститчем приятели. В нашей Ассоциации он почетный президент, а я — вице-президент. Мне всегда была интересна загадка его харизмы. Разные люди берут в руки гитары, но одни становятся звездами, а другие — нет. Ститч стал лицом профессии, как поп-идол. Он снялся в одной из частей «Рокки», а также раскрутился за счет работы в UFC. После эпохи Олега Тактарова в UFC, там появились большие деньги, Ститч стал одним из первых катменов промоушена. Тогда UFC набирал мощь, а он по этому поводу давал очень много интервью. Для катменов международного уровня основные заработки не в боксе, а в ММА. Для рядовых катменов гонорары в боксе выше чем в боях смешенного стиля. В США ММА уже в переизбытке, имеется по несколько клубов почти в каждом городе…

Дмитрий Лучников и Джейкоб Ститч Дюран / Фото: © из архива Дмитрия Лучникова

«Подбирал в раздевалках срезанные тейпы»

— Вас можно назвать катменом-самоучкой.

— Тотальным самоучкой. Видимо, есть какие-то способности к данному роду занятий. Во все времена были воины. А были люди, которые готовили оружие. Не зря же у меня фамилия Лучников. Раньше же их давали по принадлежностям к классам и сословиям. У меня вся родня служивая. И отец Суворовское училище заканчивал.

Катменство, наверное, возникло как хобби. На всю эту историю я тратил 80 процентов собственных денег. А ведь я из семьи журналистов, а в начале 2000-х журналисты, вряд ли, жили богато. А потому пришлось самому зарабатывать с 15 лет. Первые два-три года катменства вообще не получал гонорары. Оплачивались только выезды. Я даже терял какие-то заработки. Занимался бизнесом, и, бывало, сделки пролетали. В определенный период больше денег тратил, чем зарабатывал.

Но был очень увлечён, к тому же, являлся первопроходцем. Не было ни статей, ни курсов, вообще ни черта. Летел куда-то на Филиппины на спортивно-медицинские конвенции, ходил там на бокс. После боев заглядывал в раздевалки и не брезговал вытаскивать из помойки срезанные тейпы, чтобы притащить в номер, и разобрать на запчасти. Многие товарищи-боксёры знали, что после боя за границей мне нужно привезти тейпировку. Помню лет десять назад Саша Устинов, когда боксировал в андеркарде у Кличко, привёз из Германии сделанную Ститчем. Кстати, тот разобранный тейп сильно меня продвинул. Сначала разобрался с бинтами, затем с работой с лицом. Смотрел самые кровавые бои, даже подружился травматологами Бурденко.

— В раздевалки каких звезд бокса захаживали за тейпами?

— К Энтони Джошуа, Хуану Мануэлю Маркесу, Рикки Хаттону…

— Ходят байки о «наблюдателях тейпирования» из числа членов команды соперника, которые откровенно «быкуют». Рассказывают о «наездах» Виталия Кличко перед боями Владимира против и Султана Ибрагимова, и Мариуша Ваха…

— Эта история с качанием прав абсолютно типична для бокса. Разборки начинается с «рулзмитингов» после взвешивания. Не знаю, как и что делали Кличко, но в Европе нарушаются многие правила. Международные организации, работающие в США, действуют очень жестко. В Великобритании они чуть лояльнее, а в Германии — совсем размякают… Про Россию, Украину и Польшу вообще молчу. А ведь это одни и те же американские судьи. В Европе они на все смотрят снисходительно. Если в Америке замучают при «заступе» на миллиметр за границу правил, то в Европе так поведут себя немногие.

Фото: © из архива Дмитрия Лучникова

— В чем отличие британского контроля от нашего?

— Британский совет контроля за боксом — организация мегаконсервативная и мегажесткая. Она определяет политику многих европейских федераций бокса. Они законодатели моды в Старом Свете. Англичане — словно с другой планеты как в хорошем смысле, так и в не очень. Сколько спорил с представителями английской федерации по поводу их же правил! Приходит какой-то инспектор и говорит, что так нельзя. А ты говоришь, что можно. Они бескомпромиссны. В России или на Украине представитель федерации ничего не говорит, просто смотрит. А в Англии он — главный в раздевалке. И это мне нравится.

— Чем?

— Тем, что ты понимаешь, что здесь все официально, все жестко, в пределах правил. И эти правила одинаковы для всех.

«Американцев выдрессировали судебные иски»

— А как обстоят дела в Штатах?

— В США этот принцип также соблюдается, но там существует куча атлетических комиссий. Помимо атлетической комиссии штата, может быть еще атлетическая комиссия резервации, чьи правила отличаются от правил атлетической комиссии штата. Недавно тейпировал руки Дмитрию Биволу в Нью-Йорке на территории резервации, и мне говорят: «Нельзя скрутку между пальцев делать». Я в ответ: «В Нью-Йорке можно». А они: «В резервации другая история».

В США куча нюансов и все очень строго. Там народ выдрессировали даже не законы, а судебные иски. Помним же историю с Магомедом Абдусаламовым, по итогу которой было выплачено 23 миллиона долларов за отступление от процедур и регламентов по оказанию медицинской помощи. Они там могут не только лишиться работы, но ещё и получить «волчий билет». В Великобритании правила едины для всех, и все зависит от компетенции конкретных инспекторов. Но и там все достаточно жестко. Смотрят за материалами для тейпирования, их количеством и за самой процедурой. В Европе же многое зависит от того, на каком уровне работаешь. Если на чемпионском, то там супервайзеры из разных стран, и они за всем следят. Но, все равно, влегкую. В США супервайзеры настолько напряжены, словно работают в первый раз.

«В ММА — катмен по вызову»

— Каковы принципиальные различия в работа у боксерского ринга и у октагона?

— Разные вещи. Базовые элементы работы одни и те же, но их встраиваем в алгоритм работы. А алгоритмы абсолютно разные. В боксе ты работаешь каждый раунд, можешь выстроить тактику работы с той или иной гематомой или рассечением и можешь много работать над профилактикой. А в ММА, на турнирах ряда промоушенов, вроде UFC, Bellator или ACA, сидишь в сторонке на стульчике, и лишь в случае травмы супервайзер тебя выпускает. Помню было дело: у бойца хлещет кровь из носа. Подхожу к супервайзеру и говорю: «Нужно выходить!» А он отвечает: «Не сейчас, в следующем раунде». Еле упросил его. А в боксе мой успех строится на профилактике. Другими словами, в боксе работаешь на профилактику, а в ММА — постфактум.

Возникает рассечение или маленькая царапина, а кожа на теле человека натянута, словно чулок. Например, появляется небольшая царапина на веке. Из-за такой в боксе могут бой остановить в следующем раунде. А в ММА, пока все не развалится на куски, тебя не вызовут. Получается, что в боксе работы больше. Там трудишься постоянно, а в ММА — по вызову.

Фото: © из архива Дмитрия Лучникова

— В ММА и в боксе тейпирование принципиально отличается?

— Да, разная экипировка и разные задачи. В боксе только бьют, а в ММА ещё и захваты делают. Нельзя сделать такую тейпировку, чтобы боец не мог схватить противника. Опять-таки, в ММА бойцы разного стиля — один ударник, другой больше борется, кому-то очень важно, чтобы большой палец вообще не был зафиксирован.

— Перчатки в ММА, наверное, жёстче?

— Не то чтобы. Во-первых, они короче, во-вторых, совершенно другая работа запястья. В ММА оно более подвижное. Так называемая подушка ударной поверхности кулака, защищающая фаланги пальцев при ударе, у бойцов смешанного стиля крохотная. Большую там просто некуда вставить, иначе она будет мешать бойцу при захвате. Перчатки в ММА тонкие, много слоёв не наложишь. Плюс бои сильно отличаются. Одни проходят в стойке, другие — в партере.

Фото: © из архива Дмитрия Лучникова

— Как сейчас обстоит дело в России с катменами и их квалификацией?

— В последние года три-четыре все более-менее адекватно. Я и сам людей выучил. Но самое главное, люди в федерации начали понимать, как должно быть. С приходом в федерацию новых людей начали вводиться новые правила. Ко мне обратился работающий там товарищ с просьбой разъяснить нюансы. Расписал им целую страницу, которая реально вошла в правила. Но вот в раздевалке инспектора федерации, честно говоря, больше делают селфи, нежели понимают свою работу. Как правило, они волонтеры. А я, честно говоря, не верю в волонтёрство в данном деле. Пока люди не почувствуют свою ответственность, то и к работе будут относиться соответствующим образом.

Дмитрий Лучников и легендарный тренер Фредди Роуч / Фото: © из архива Дмитрия Лучникова

«Рефери боя Ледебев-Джонс заслуживал пятилетнюю дисквалификацию»

— Насколько прав был рефери поединка Дениса Лебедева против Гильермо Джонса, который раньше не остановил этот бой?

— Хороший вопрос! Есть такой интересный критерий, пускай и неформальный. Недавно наблюдал два боя — один в Нью-Йорке, другой — в Калифорнии. В Калифорнии открылось рассечение между бровями, куда можно было руку запихнуть по локоть. И рефери разрешил довести поединок до конца. В Нью-Йорке же подобное абсолютно невозможно. Там более жесткие правила. В Англии же, смотрят по ситуации. Они более лояльны к кровавым боям. Но рефери боя Лебедев-Джонс следовало бы дисквалифицировать лет на пять! В международной практике бывают и такие случаи, когда врач у ринга рекомендует остановить бой, а судья не останавливает на своё усмотрение, позволяя углу поработать.

Я посещал судейские семинары, чтобы понять критерии остановки боя. Знаменитый рефери Джейн Нэйдди, например, всегда говорил: «Дайте углу поработать, позвольте катмену поработать, не останавливайте бой при первом рассечении». Поэтому все зависит, во-первых, от политики федерации, а во-вторых, от конкретного рефери. В бою же Лебедев-Джонс вообще сложилась особая ситуация. Там нужно было останавливать бой гораздо раньше, если не в самом начале.

Денис Лебедев - Гильермо Джонс / Фото: © РИА Новости/Владимир Астапкович

— А чтобы вы сделали бы в том случае, будучи катменом Дениса?

— Человек в том бою работал, как умел, и не его проблема что менеджер не вызвал специалиста, который именно специализируется на травмах и команда решила справится своими силами, как-то у нас это регулярная практика… Даже я могу вырвать зуб, привязав его веревочкой к двери. Но если это запущенный случай и человек после него помрет, то скажу в своё оправдание, что это было вне моей компетенции и опыта. Атлетические комиссии и федерации не навязывают катмена. Единственно, у кого оно прописано, так это у AIBA. На Олимпиаде в Рио впервые была общая группа катменов турнира. Они не только работали с лицом, но и тейпировал. AIBA приняла решение, что, начиная с сентября 2019 года, все мужчины начинают тепйироваться.

Дмитрий Лучников в углу Дмитрия Кудряшова / Фото: © из архива Дмитрия Лучникова

— На каком самом кошмарном, с точки зрения травм, бою вам довелось работать.

— На бою Юрия Нужненко с Ирвингом Гарсией в Киеве в шоу компании K2. Тогда у Юрия было девять (!) самостоятельных травм. Шесть рассечений и три гематомы. Занимался ими с первого по десятый раунд. Потом у Нужненко веко практически оторвалось в бою с Максимом Нестеренко. Недавно работал на поединке ACA 92 в Питере, где Марат Балаев дрался с Салманом Жамалдаевым. Вот это был лютый кошмар — кости черепа проступали. Коллеги из Англии сказали, что у них этот бой остановили бы уже в середине второго раунда. Я закладывал в рану огромное количество вазелина.

«От адреналина накрывает похмелье»

— Адреналина у ринга хватаете немало?

— Порой отмечают, что я остаюсь самым спокойным членом команды, что бы не творилось на ринге. Но возьмем классного тренера: сколько раз он выходит со своими подопечными на большую арену? Пускай у него пять боксеров, выступающих каждые три месяца. А я это делаю почти каждую субботу. Иногда и по два раза неделю. Бывает, что турниры проводят с четверга по воскресенье. С годами закаляешься. Однако бывают моменты, когда эмоции захлестывают. Борюсь с этим… Да и адреналин очень хорошо помогает — ты уже ориентируешься не в секундах, а в долях секунды. Хотя это здорово изматывает. Бывало, эмоции пробивали настолько, что, даже не приняв вечером ни капли спиртного, утром ощущаешь состояние похмелья. Врачи сказали мне, что бывает такое «адреналиновое похмелье» словно после пьянки — сушит горло, голова трещит… Порой после этого даже впадаешь в апатичное состояние.

Дмитрий Лучников с командой Александра Усика после работы на бою против Кшиштофа Гловацкого / Фото: © из архива Дмитрия Лучникова

— Какие еще моменты наиболее важны в вашей работе?

— Недавно была ситуация когда наш боксер, посчитал, что бой закончился, и на последней секунде совершенно случайно принял плотный удар на себя. И тут я понял, что нужно совершить действий в два раза больше. Классный катмен обязан быть лучшим секундантом на свете. Ты должен реанимировать бойца. Положить мешок со льдом на голову, заняться травмами. Плюс есть такие приемы, как затяжка времени. Вплоть до того, чтобы разлить воду на ринг, чтобы потом ее долго вытирали. Можно долго убирать табурет с ринга, полотенце уронить… Иногда восстановиться бойцу помогает даже лишняя парочка секунд.

Дмитрий Лучников делает тейп Дмитрию Биволу / Фото: © из архива Дмитрия Лучникова

— А как сами восстанавливаетесь и расслабляетесь после работы?

— Как обычный человек — сном, едой, природой. В прошлом году даже на месяц уезжал пожить в деревню. С возрастом становится сложнее восстанавливаться после перелетов.

— Каковы на сегодня перспективы работы катменом в России?

— Перспективы есть, и большие. Судя по моей команде выпускников, она расширяется и народ работает все больше и чаще. Сейчас добавляется работа на боях олимпийского бокса. Плюс кикбоксинг входит в олимпийскую программу, и у них появляются бюджеты. Кикбоксинг — вообще целая планета. Там катменов пока вообще нет. Плюс ММА — безграничный рынок для нашей работы. Сейчас возникло несметное число промоушенов. Почти каждый клуб ММА открывает свой. А ещё очень перспективный рынок, с точки зрения катменского ремесла, — рынок самбо. По сути же, самбо — это ММА, который придумали очень давно.