«Его смерть лишила нас великого чемпиона». Почему Жиль Вильнев — легендарный пилот «Ф-1»

38 лет назад в результате полученных на гонке в «Зольдере» травм погиб выдающийся гонщик «Формулы-1» Жиль Вильнев. Он не стал чемпионом мира, не поставил многочисленные рекорды и не выиграл даже десяти Гран-при, однако в честь канадца названы автодром в Монреале и поворот на трассе в Имоле, а ливрея нового болида «Феррари» посвящена своему бывшему пилоту. Вспоминаем, почему Маленького Принца считают такой значимой и легендарной фигурой в истории «больших призов».

«Его смерть лишила нас великого чемпиона, которого я очень любил. Мое прошлое покрыто горем: родители, брат, сын. Моя жизнь наполнена множеством грустных воспоминаний. Я оглядываюсь назад и вижу лица моих любимых, и среди них вижу Жиля». Энцо Феррари

Перед попаданием в «Ф-1» у Жиля практически не было никакого «наката» на трассах Европы. Он был своего рода королем североамериканской формулы «Атлантик», откуда, например, вышел Кеке Росберг, но сама по себе серия не была чем-то большим. Скорее, просто национальным чемпионатом, трассы и машины которого, очевидно, ничего общего и даже приближенного к тем же составляющими «королевы автоспорта» не имеют. В 1976-м Вильнев там не только выиграл девять из десяти гонок, но и завоевал все поул-позиции. Однако несколько другое обстоятельство проложило ему путь в «Формулу-1».

Во время внезачетного заезда формулы «Атлантик» во все том же 1976 году Жиль обогнал приглашенных звезд из «больших призов» — в том числе и будущего чемпиона Джеймса Ханта, не поверившего своим глазам. Считая, что без каких-то технических преимуществ Вильнев не может быть быстрее него на 0,5 секунды, на следующую сессию Хант попросил поменяться автомобилями. Как итог, Джеймс все равно уступил. Эта демонстрация безусловного таланта и скорости стала счастливым билетом Жиля — после слов Ханта в «Макларене» на несколько гонок сезона 1977-го выставили еще одну машину, за рулем которой и был канадец.

«Его контроль над автомобилем был выдающимся, даже в сравнении со многими талантливыми гонщиками, с которыми мне довелось соревноваться за это время… Он управлял машиной «больших призов» на абсолютном лимите ее возможностей». Джеки Стюарт

Дебют Жиля определенно нельзя назвать простым. За пару тестовых сессий на «Сильверстоуне» ему не только предстояло выучить трек, но и полностью познать «Формулу-1» и автомобиль. Подход у Вильнева был один: «Самый простой путь найти лимит — ехать быстрее и быстрее до тех пор, пока ты через него не перейдешь». Эта тактика приводила к ошибкам в тренировках, но точно показывала одно — его невероятную скорость.

Он квалифицировался девятым и ехал седьмым до заездов в боксы из-за надобности проверки неисправности датчика температуры. Жиль также поставил пятое лучшее время круга — это довольно неплохо, особенно учитывая, что выступить на дебютном Гран-при ему пришлось на старом «Макларене» M23, который проводил свой пятый сезон к тому времени. Следующие два этапа Вильнев провел уже за рулем «Феррари», где остался на следующий сезон 1978 года и до конца своей жизни.

«Жиль был совершенно несложным аполитичным парнем без каких-либо причуд. Он был полностью и абсолютно честным. Если мы были на тестах и машина оказывалась плохой, он приходил и говорил: «Этот автомобиль — барахло. Я не против того, чтобы на нем ездить, я управляю им весь день и наслаждаюсь каждой минутой за рулем, но думаю, тебе нужно знать, что машина — барахло». Энцо Феррари любил его за это». Харви Постлтуэйт (технический директор скудерии с 1981 по 1987)

Когда кто-то вспоминает о величии Вильнева, то обязательно упомянет о его первом полноценном сезоне в «Феррари», называть великолепным который мало кто решится. Однако нужно понимать, что речь здесь — вовсе не о цифрах. Да, напарник Карлос Ройтеманн обошел Жиля и в квалификационных дуэлях, и по результатам в гонках. Однако в те годы чему-то учиться было гораздо сложнее. Не было телеметрии, позволяющей сверять круги напарников, технических возможностей, которые помогали бы в улучшении времени. Здесь ты либо недостаточно быстр, либо постоянно ошибаешься. У Вильнева было второе.

Гораздо большее значение в раскрытии его таланта имели моменты пика — например, в Зольдере и Монце он ввязывался в борьбу с доминировавшим «Лотусом» Марио Андретти. К этому монстру граунд-эффекта даже очень быстрый Ройтеманн не подъезжал настолько близко. К тому же, исчезли и ошибки. Позже Андретти рассказывал, как в Монце он нагонял Жиля, прессинговал его и ждал, когда тот оступится. Однако стало очевидно, что этого не случится и что Вильнев контролирует абсолютно все, что делает.

Помимо скорости, была у Жиля еще одна сильная сторона — умение работать с шинами. Именно оно позволило ему добыть свою первую победу в Канаде-78. В «Мишлен» считали, что выбор мягких шин мог только навредить: «Мы говорили ему, что нет варианта, при котором эта резина продержится, — рассказывал сотрудник «Мишлен» Пьер Дюпаскье, — но она смогла! Он был будто волшебником с покрышками. Когда в «Лонг-Бич» в 1979-м он опять выбрал мягкие шины, я снова засомневался, но к тому времени у меня уже было больше веры в него после случая в Монреале. И после того, что он сделал на этапе в Кальями, когда отставал от Шектера на полминуты, но заставил Джоди слишком сильно износить свои шины и легко его обогнал».

К одним из подобных случаев, проявляющих еще одну особенность канадца, стоит причислить Гран-при США 1979-го на «Уоткинс-Глен». Многие вспоминают феноменальное одиннадцатисекундное преимущество Жиля в сильно дождевой пятничной тренировке, не беря во внимание, что у других пяти выехавших на это безумие пилотов были разного рода проблемы с автомобилем. Однако здесь дело в другом — Вильнев выиграл ту гонку, несмотря на упавшее масляное давление в двигателе на последних 20 кругах. Жиль делал все возможное, чтобы автомобиль продолжил хорошо ехать, и главное здесь — именно это умение адаптироваться к любым условиям и находить любой подход для того, чтобы выиграть.

В том году он практически завоевал титул, проиграв первому номеру «Феррари» Шектеру 4 очка. 1979-й должен был стать годом-фундаментом, и, очевидно, в следующем сезоне уже не было бы расчета на первый-второй. Остается лишь догадываться о разочаровании Жиля, когда после предвкушения борьбы за титул без командных ограничений в Маранелло сделали безнадежные 312T5 в 1980-м и 126CK в 1981-м.

Но Вильневу все равно удавалось проявлять свою безудержную страсть к гонкам. Например, в Аргентине 1980-го он вел автомобиль на втором месте, держа «Уильямс» Алана Джонса под прессингом и защищаясь от «Брэбэма» Нельсона Пике, — обе эти машины были из абсолютно другой лиги. Однако поломка подвески заставила его закончить гонку. Удивительной была и его последняя победа — в Испании 1981-го. «Феррари» была довольно быстрой на прямой, но в поворотах сильно уступала машинам соперников. Вильневу удалось не только вырваться вперед в начале гонки, но и удержать за собой четыре более сильных автомобиля других пилотов — стоило ему ошибиться, и все преследователи разом бы его обогнали.

«Когда мы приезжаем в такие места как Лонг-Бич и Монако, где перегрузки будут меньше, это забудут. Но Брендс-Хэтч и Австрия будут ужасными, а Зольдер, предполагаю, может нас убить». Жиль Вильнев

Жиль был излишне эмоциональным — возможно, именно проявление безрассудства, которое иногда всплывало и на треке, его и погубило. На Гран-при Сан-Марино 1982 года напарник Жиля по «Феррари» Дидье Пирони ослушался приказа не обгонять лидировавшего канадца и выиграл гонку. Почувствовавший себя преданным Вильнев затаил обиду на теперь уже бывшего друга и поклялся больше никогда с ним не разговаривать: «До этого наши отношения всегда были хорошие, я ему доверял. Но я не допущу этой чертовой ошибки снова». И он был прав. Две недели спустя на Гран-при Бельгии Жиль наехал на замедлявшийся автомобиль Йохена Масса в повороте. Немец сдвинулся вправо, чтобы дать Вильневу проехать, но он последовал по тому же пути. Две машины сцепились колесами, отправив «Феррари» в воздух. Автомобиль Жиля ударился об землю, разлетелся на куски и выбросил гонщика из кокпита прямо на ограждение.

«За неделю до своей смерти Жиль звонил мне несколько раз и все это время он говорил о Пирони. Он был настолько злой, что я не мог в это поверить. Когда случилась авария, я отчетливо понимал — почему». Ален Прост

Этот случай до сих пор вызывает споры — что же стало причиной смерти Вильнева: его типичная игра с риском, приведшая к ошибке, или смертельная обида на Пирони? В любом случае, автоспортивный мир потерял великого гонщика, у которого к тому моменту все только начиналось. Вспоминая о магии Жиля, стоит откладывать анализ цифр — он был великим в проявлениях себя в пиковых моментах и в управлении автомобилем за пределами его возможностей. Иногда это важнее титулов и рекордов.