Алена Заварзина: «Я хотела только золота и больше ничего. Мне серебро было не нужно»

Бронзовый призер Игр-2014 в параллельном гигантском слаломе Алена Заварзина рассказала об эмоциях, которые она пережила, оставшись без награды на Олимпийских играх в Пхенчхане.

– У нас, если едешь за бронзу, то можешь остаться без медали. Мы такие, конечно, не единственные. Это есть и в хоккее, например. Но тут такое волнение. Никто не хочет быть тем человеком из двух, кому не досталось награды, – сказала сноубордистка в интервью «Матч ТВ». –  Я два раза была в малом финале на Олимпиаде. И когда попала в него второй раз, то мне было просто ужасно. Важность Олимпиады несколько обесценилась. Я хотела только золота и больше ничего. Мне серебро даже, по сути, было не нужно.

– Есть разница, как проигрывать: так, как это было у вас на Олимпиаде, падая и отдавая соперницам победу в руки, или в борьбе на последних метрах?

– Конечно, есть. Меня бесит так отдавать. Я просто продолжаю дарить подарки сборной Германии. В этом году все разы, когда немки попадали на пьедестал, были после моих ошибок. Проблема во мне. Сделала на Олимпиаде максимальное усилие, но внутри не было той силы, которая нужна. В прошлом году я ехала с Эстер (Ледецкой) за Большой глобус в Винтерберге. Это было после недельного чемпионата мира. Мы приехали туда в два часа ночи, а в семь утра нужно было выходить на старт. Тогда у меня не было никакой силы. Но полтрассы ей везла. В тот момент подумала: «Неужели я сейчас выиграю Большой глобус», – и упала. Затем так сильно ударила турникет, что разбила себе руку. Еще три недели она у меня потом болела. Тогда думала, что сойду с ума. Но потом пришла в себя и надеялась, что восстановлюсь и все будет хорошо. Но случилось то, что случилось – у меня умерла мама. Три месяца была в агонии. После – еще четыре месяца в депрессии. Просто не успела мозг восстановить – и 5 декабря нам говорят, что мы не поедем на Олимпиаду под своим флагом. Я просто была в аду. Возможно, в этом есть главная причина, почему не смогла в ответственный момент надавить. У меня просто не было сил.

– После падения в малом финале вы скатываетесь вниз к финишу и выстегиваетесь из сноуборда. Что было потом?

– Я подошла к Вику, села. Он мне говорит: «Не расстраивайся. Ты все равно молодец. Бывает. Ехала отлично. Ты – герой». А я просто не могу его обнять. Мне было так обидно. Даже никого не поздравила на финише и сразу ушла. Сил досматривать эти соревнования не было. Просто все осточертело. Я даже не плакала. Сначала села, а потом осознала, что там сейчас едет победоносная Эстер. Поняла, что мне нужно срочно уходить. Ко мне подошла девочка-волонтер. Говорю: «Что вам надо?» Она: «Допинг-контроль». Я: «Пошли, конечно. Сдадим этот допинг третий раз за неделю». Они будили нас все эти дни в Пхенчхане, приходили в пять-шесть утра, искали в квартире то нас, то не нас. Три сраных раза за неделю!

Мы пошли с ней, к нам подходит другая девушка в зеленом плаще. Говорю: «Вы кто?» Она: «Я из OBS. Пойдемте в микст-зону». Ответила: «Идите на фиг». За мной потом какой-то русский репортер бежал. Говорит: «Алена, а что не получилось?» Я: «Идите отсюда. Делайте свою работу в другом месте». В тот момент, если бы кто-то попался на моем пути, я сломала бы ему шею. Поэтому по-быстрому ушла.

Прихожу на допинг-контроль. Меня спрашивают: «А где ваша аккредитация?» Отвечаю: «Я только что закончила свои соревнования. Какая к черту аккредитация?» Они: «Мы не можем вас без нее принять». Говорю: «Давайте быстро сделаем тест, и я вам ее принесу». Просто была на метле. Сдала тест, принесла им аккредитацию и ушла. День для меня был закончен.

 – Плакали?

– Не ревела. Плакала я на хоккее. Сначала, когда забросили победную шайбу, затем, когда все пели гимн. Мы потом вышли со стадиона, и я так сильно кричала «Россия». В тот момент была счастлива.

– Свои заезды потом пересматривали?

– Нет. Я не смогу какое-то время их смотреть. Да и вообще о сноуборде не могу сейчас думать.

«Несколько месяцев перед Олимпиадой я жила в аду». Откровенное интервью Алены Заварзиной