Зелимхан Бакаев: «Сказал, что, когда приду в «Спартак», буду сильнее. Хочу ответить за слова!»

— Во многих интервью вы рассказывали, как тренировались на самодельном поле. А как вы жили?

— Назрань — не самый богатый город, но в целом жилось неплохо. Имели все в достатке. Грех было жаловаться. А тренировочные поля действительно были далеки от идеала. Занимались возле дороги на поле с огромными кочками, где мы сами смастерили ворота. Но минусы газона в итоге были нам в плюс. Игра на таком поле лучше развивает техническую оснащенность.

— То есть вы не согласны со многими экспертами, которые говорят, что для роста футболистов нужны хорошие условия?

— Мне кажется, кочки и неровности помогают лучше чувствовать мяч. Чем тяжелее тренировка, тем сильнее ты будешь в итоге. Когда ты можешь укротить мяч в «огороде», то на ровном газоне будет это сделать в 10 раз проще. На мой взгляд, хорошие условия — не ключ к успеху.

— Получается, что до 11 лет вы тренировались индивидуально вместе с папой?

— Занимался каждый день с отцом и раз в неделю играл за местную команду. А коллективные тренировки появились только в «Спартаке». Из-за этого вначале было очень тяжело. Тут и начались испытания.

— Какие конкретно?

— Как только меня взяли в команду, родители уехали обратно домой, и только месяц со мной в Москве была бабушка. Представьте вам 11 лет, вы переехали из маленького города в Москву и остались совсем один. Сами ездите на метро и автобусе час до школы, сами тренируетесь, и нет никакой поддержки в огромном мегаполисе. Мне было одинокого, а одиночество не так легко пережить, тем более в 11 лет. До «Спартака» занимался с отцом индивидуально, поэтому поначалу не понимал, что такое тактика, правильные перемещения на поле. А ребята уже все осознавали, поэтому их ставили в состав. А я сидел на лавке, так как уступал сверстникам во всем кроме техники. Мне потребовалось года два, чтобы наверстать упущенное. Хотел отдельно сказать спасибо своему первому тренеру Алексею Леонидовичу Лунину, который верил в меня, возился со мной и обучал футбольной грамотности. Потом приехал отец. Пока все отдыхали, мы с братом тренировались. Выходной день у других, а мы на поле. Если бы дополнительно не занимался, то в 16-17 лет закончил бы с футболом. А так сумел наверстать упущенное, а потом и перегнать во всех компонентах однокурсников. Это помогло попасть в молодежку.

— До 8 лет вы вообще не знали, что такое футбол?

— Пинали мяч как все дети. Это не считается.

— С чего тогда папа вдруг решил вас тренировать?

— Честно, не знаю. Самому стало интересно, почему именно в 8 лет он стал мною заниматься. Обязательно у него спрошу. Вроде ничего такого не случилось. Не было дня, когда отец встал с кровати и решил, что должен сделать из своего ребенка хорошего футболиста. До этого нас приучали к религии, воспитывали как обычных детей, мы ходили в школу. Учили арабский. До сих пор соблюдаю пост. В этом сезоне было особенно тяжело, так как он пришелся на конец сезона. Но уже привык. Спасибо врачам, которые дают витамины, подбирают специальный рацион.

— Вы говорили, что поначалу были слабым в школе. Вас обижали?

— Никогда не позволял себя обижать. У нас всегда принято отвечать за свои слова и поступки. Я не был слаб физически с точки зрения поднятия каких-то весов В тренажерном зале у меня нет проблем. Был слабее с точки зрения легкой атлетики — не такой быстрый, не такой резкий. Да и меня особо никогда никто не задирал.

Брат красивее меня

— Вы тренировались вместе с братом, который на три года младше вас и уже дорос до дубля «Спартака». Ждет, когда вы вернетесь?

— Ждет. Мы каждый день общаемся. Не сказать, что сильно скучаем друг по другу, но будет здорово опять тренироваться на одном поле. Нам вдвоем никогда не скучно. Вместе всегда интереснее.

— Вы всегда отвечали за брата. Было сложно его контролировать, когда переехали в Тулу?

— Он уже большой мальчик, чтобы за ним постоянно следить. И относится к работе профессиональнее меня. Раньше действительно контролировал — в какое время у него отбой, что он ест… Сейчас же он уже мне даст фору в этом плане. А так мы все проблемы и ситуации в жизни обсуждаем, он всегда советуется.

— Когда последний раз решали вопрос за брата?

— Солтмурад тренировался в академии «Спартака», а жил со мной в корпусе для футболистов из «Спартака-2». Нам в итоге намекнули, что пора бы вам разъезжаться. Тогда был уже в основе, и мне полагался корпус для основного состава. Брата же хотели отправить в молодежный корпус. В итоге решил вопрос. Согласился остаться жить в корпусе дубля, но чтобы Солтмурад остался со мной. Руководство пошло на встречу. Мы всегда готовы постоять друг за друга, а заодно не даем друг другу халтурить. Меня в команде спрашивали, почему до сих пор не переехал в более комфортные условия. Объяснил, что хочу быть с братом.

— У вас перед глазами стоит пример Миранчуков?

— Конечно, нам бы хотелось все время играть вместе. Кстати, они также расставались на год, когда Антон уезжал в аренду, а потом оба заиграли в основе железнодорожников. Хочется также пройти путь вместе. А, может быть, у нас карьера сложится даже лучше.

— Миранчуков сложно отличить. Расскажите, чем вы отличаетесь?

— Солтмурад очень быстрый, взрывной, резкий и здорово работает с мячом на скорости. У него хороший дриблинг. Хм… Получается у нас одинаковые козыри. Он неплох на скорости, но вот работа с мячом в позиционном нападении или борьбе пока слабее. Прости брат, но там где надо подумать и отдать пас, тут ты не дотягиваешь до меня. А внешне? Пусть он будет красивее меня.

Кирилл Комбаров — мой футбольный отец

— Вы говорили, что другой брат — Кирилл Комбаров, вам очень много подсказывал. Какой совет он дал перед вызовом в сборную и возвращением в «Спартак»?

— Кирилл — мой футбольный отец, даже не брат. Он очень много мне подсказывает, объясняет, учит жизни и как себя вести в той или иной ситуации. Каждый день мы ведем с ним диалоги, обсуждаем те или иные моменты связанные не только с футболом. Буквально вчера с ним общались. Он сказал, чтобы не тратил зря энергию и эмоции в «Спартаке» на разговоры и не расстраивался по каждому поводу, а был сосредоточен только на работе и игре. Кирилл сказал: «Если ты со злости выбьешь мяч за пределы поля, то потом этих сил может не хватить, чтобы послать снаряд в девятку». Мне надо быть сконцентрированным только на футболе, а не на посторонних вещах.

— С Беляевым и Левашовым обсуждали переход в «Спартак»?

— Нет. Зачем об этом сейчас говорить. Внутри команды, конечно, подшучивают по-доброму. Например, как-то пришли с Левашовым на тренировку в одних и тех же футболках. Сразу пошел троллинг, что, мол, все понятно, кто куда собрался. Уже примеряете новую форму «Спартака»?

— В этом сезоне не только вы, но и другие ребята говорили о классном коллективе, который сложился в «Арсенале». Возможно, вы больше не соберетесь таким составом?

— Провел прекрасное время в Туле. Расставаться с парнями будет очень грустно. Но я запомню этот сезон. Меня уже спрашивают некоторые люди, буду ли скучать по команде и коллективу. Понимаю, что однозначно буду. Расстраивает, что мы никогда больше не соберемся таким составом. Не поверите, но буквально неделю назад подумал, что осталось всего ничего, и все закончится. Загрустил в тот момент. Но жизнь и карьера продолжается.

— Какой эпизод этого сезона самый памятный?

— В первую очередь вспоминаются игры против «Зенита», ЦСКА и «Локомотива». В начале сезона нам пришлось пережить непростой период, мы часто собирались всей командой, обсуждали как действовать. «Арсенал» и в горе и радости был сплоченным коллективом. Это не пустые слова. Хотя самый крутой момент был, когда мы праздновали всем составом дни рождения ребят и одновременно смотрели финал Кубка России. Когда прозвучал финальный свисток, все в одном порыве начали прыгать и кричать: «Тула, Тула, Тула! УРА!» Пол под ногами мог провалиться! А потом пришло осознание, что продолжения не будет. Хотелось бы еще когда-нибудь поработать в таком составе.

Арсенал — Локомотив. 1:0. Зелимхан Бакаев

Обида? Это несерьезно

— Хорошо, что не ушли зимой в «Спартак»?

— Олег Георгиевич Кононов, лично говорил, что хотел бы видеть меня в Москве уже зимой. Были вроде бы переговоры по моей кандидатуре. Но руководство «Арсенала» категорически не захотело меня отпускать, верило, что смогу принести пользу. Я остался и в принципе удачно провел второй отрезок чемпионата. Хотел бы сказать спасибо за доверие тренерскому штабу и менеджерам клуба. Это важно для футболиста.

— Перед летними сборами не общались с Олегом Георгиевичем?

— Смысла в этом нет. О чем сейчас говорить. Сейчас надо заново доказывать свою состоятельность. И зимой не думал, что раз Кононов пришел в «Спартак», то значит там у меня все будет хорошо. Понимаю, что тренер на меня рассчитывает, знает, как использовать мои сильные стороны. Но если завтра буду плохо играть, то Олег Георгиевич скажет: «Извини Зелимхан, но ты не соответствуешь моим ожиданиям». И это будет нормально. Буду значит работать еще больше. Сказал, что когда приду в «Спартак», то буду сильнее. Хочу ответить делом за свои слова.

— Обиделись на Карреру, когда он сказал перед сезоном, что не рассчитывает на вас, и потом не дал сыграть ни одной минуты?

— Обида? Это несерьезно. Было неприятно, потому что всегда хочу играть, тем более были надежды, что мне действительно дадут шанс. Потом тебя не выпускают… Но я продолжал работать и старался доказать, что достоин. Рабочий процесс.

— Хотя вы хорошо подходили под схему Массимо, который наигрывал 4-3-3…

— Это уже прошлое. Хотя согласен с вами, что на тот момент чувствовал бы себя в ней комфортно. С другой стороны, мне все равно какую тактику использует тренер, главное выполнять установку.

— Если в сборной Станислав Черчесов также не даст шанса, расстроитесь?

— Конечно! Я же говорю, что всегда и везде хочу выходить на поле. Понимаю, что это мой первый вызов в сборную. Надо еще больше работать, чтобы заслужить место в составе национальной команды. Наверное, то, что меня пригласили, — уже хорошо. Но не хочу на этом останавливаться. Хочу постоянно играть.

Если бы остался в «Спартаке», то конкурировал бы с Мельгарехо

— С кем бы вы конкурировали в нынешнем «Спартаке»?

— Провокационный вопрос. Наверное, с Мельгарехо, так как привык играть правого полузащитника. Хотя могу и справа, и слева, и по центру приносить пользу. Олег Георгиевич меня использовал на разных позициях. При Игоре Черевченко играл только справа и мне нравилось.

— Сейчас в «Спартаке» останется много молодежи, который вроде как собираются доверять. Это хорошо для вас?

— Не знаю, да и мне все равно, что будет летом. Уверен в своих силах. Почти со всеми спартаковскими воспитанниками давно знаком. С Ломовицким, Рассказовым, Мелкадзе… С Гулиевым мы вообще друг друга знаем уже девять лет.

— Вы боролись со «Спартаком» за Лигу Европы. Какие ощущения бы испытывали, если бы «Арсенал» выбил красно-белых с пятого места?

— Не задумывался об этом. Хотел сделать все для того, чтобы принести пользу тульскому клубу. Обошли бы «Спартак», значит так нужно. Делаю свою работу, выкладываюсь на поле, а остальное меня не очень интересует. Хотя за «Спартак» также переживаю. Поэтому счастлив вдвойне, что все хорошо сложилось и для «Арсенала», и для «Спартака».

— Следили за конфликтами в столичном клубе?

— Читал новости. Но у меня были свои задачи, свои проблемы. Надо было помочь вывести «Арсенал» в Лигу Европы. Старался не вникать в подробности, чтобы не отвлекаться от работы.

Мои брат уделал бы нас обоих

— Вас считают чуть ли не лучшим дриблером среди российских футболистов. Кто круче — вы или Мирзов?

— Резиуан, конечно! Он может любого обыграть один в один. Хотя мы не проверяли, кто круче. Было бы интересно посоревноваться. Хотя мой брат уделал бы нас обоих. Фишки он точно бы обвел быстрее всех. Но на поле выходят живые люди, с ними сложнее.

— Брат талантливее вас. Задевает?

— Конечно, нет! Мне всегда было сложнее пробиваться наверх, чем ему. Но талантливее не значит лучше. Бесспорно, он быстрее и техничнее меня и Резиуана. Но даже на тренировке после того, как ты обвел фишки, надо еще сделать передачу в нужное место. Тут у него могут возникнуть сложности. Мы с Мирзовым в этом компоненте точно сильнее.

— Был тренер, который говорил вам: «Куда ты все время бежишь, остановись!»?

— Постоянно и каждый! До попадания в дубль только это и слышал, и все было по делу. Реально мог по юношам обыграть четверых, а на пятом споткнуться. Обходил ребят словно фишки и думал, что все могу. Мне всегда говорили, обвел троих — отдай пас. К 22 годам дошел уже до этого, спасибо всем моим тренерам, что вбивали в голову простую истину! Главный тренер «Спартака-2» Дмитрий Гунько иногда тоже говорил, что слишком заигрываюсь. Но при это не запрещал брать инициативу на себя. Дмитрий Иванович понимал мои сильные стороны. Он пытался донести до меня, что футболисты, которые могут работать с мячом на скорости, всегда ценятся, но нужно найти золотую середину. Поэтому в дубле уже старался играть проще, так как уровень совсем другой. В «Арсенале» нам с Резиуаном тоже говорили: «Ребята, если вы собираете на себя трех игроков, значит ваши партнеры открыты, отдайте быстро пас, и за ваш счет команда сможет использовать большинство в атаке».

Правая нога у меня тоже в порядке

— Правая нога у вас до сих пор для ходьбы?

— Все у меня с ней хорошо. Работал специально над ее улучшением. Пока не все идеально, поэтому буду продолжать в том же духе. Но отдать пас, ударить и навесить я ей уже могу нормально.

— Мои коллеги скрупулезно разбирали вашу игру и пришли к выводу, что у вас все впорядке с дриблингом и обостряющими передачами, но с навесами — беда… 

Такого дриблера в России не было со времен Аршавина. Разбираем игру новичка сборной (с видео)

— Читал этот материал. Но ваши коллеги не отметили один факт. Я левша и играю правого полузащитника. Моя основная задача — смещаться в центр поля, насыщать середину и либо делать обостряющую передачу, либо бить с левой ноги. Во-первых, навешиваю очень редко, во-вторых, если это делаю, то с правой ноги. Понятно, что она у меня не такая сильная, как левая. Когда играл в дубле на левом фланге, то тренеры просили проходить по флагу и навешивать. С левой ноги я это делаю очень хорошо. Просто разные задачи требуют разного подхода. А ваши коллеги очень однобоко смотрели на ситуацию.

— Какую задачу выполнять интереснее?

— Справа у меня больше вариантов для развития атаки. Мне нравится делать разрезающие передачи, искать нестандартные ходы. Плюс моя статистика явно улучшилась, когда меня перевели на правый фланг, так как стал чаще бить с левой. Хотя поначалу было сложно отвыкать от привычной позиции, но когда втянулся, понял, что справа круче. И я не согласен, что все уж так плохо. С правой ноги я также могу сделать навес. Хотя согласен, что она у меня хуже чем левая. Зато на правом фланге у меня больше вариантов для развития атаки. Если бы ваши коллеги разбирали мою работу на левом краю, то, скорее всего, их выводы были бы прямо противоположными. Они бы сказали, что я не умею бить и делать обостряющие передачи, зато великолепно подаю в штрафную. Все зависит от задач на конкретной позиции.

Арсенал — Зенит. 4:2. Зелимхан Бакаев

В Назарни уже, наверное, звезда

— Вы во всех интервью говорите о помощи ваших родителей, бабушки с дедушкой. Как отблагодарили их, когда получили первый хороший контракт?

— Моя зарплатная карточка находится у мамы и папы. Они могут покупать, что захотят и кому захотят. Не делаю как таковых подарков. Но если знаю, что мама чего-то хочет, то говорю ей, чтобы она пошла и купила это, сколько бы вещь не стоила… 

— Неужели никогда не думали: «Почему с карты ушло так много денег»?

— Никогда. Понимаю, что если бы не родные, то ничего бы этого не было. Так что мои деньги — их деньги. Они могут тратить их как захотят.

— Мы видели, что вы прибавили в «Арсенале» как футболист. В чем прибавили как гражданин?

— Месяца два назад меня как будто переклинило. Не знаю, что произошло, но стал намного спокойнее. Это очень помогает как на поле, так и в жизни.

— В молодости вы могли сделать какую-то глупость?

— Нет. Родители учили нас с братом быть сдержанными. Воспитывали в строгости. Точнее, для кого-то такое воспитание может показаться строгим, но в ингушской семье оно считается нормой. Не думайте, нас не били. Даже руку ни разу на нас не подняли. Но многое, что в современном обществе родители позволяют детям, нам запрещалось. Ложились по часам, просыпались по часам, соблюдали режим во всем, никаких шалостей. Был постоянный контроль. Такое воспитание закалило характер, приучило к ответственности и дисциплине. Нам привили правильное поведение, плюс религия многое дала. Когда переехали с братом в Москву, родители нам уже доверяли. Мы же, по сути, были предоставлены сами себе. Могли идти куда хотим, а папе говорить, что все хорошо. Но мы работали, потому что понимали ответственность. Кто-то из ребят гулял, нам тоже хотелось отдохнуть. Были соблазны большого города. Но родителями сразу были расставлены приоритеты, а мы не могли их подвести. Такое воспитание.

— В Назрани вы уже звезда?

— Наверное. Часто говорят обо мне в новостях. Узнают, но в Ингушетии не принято подходить, просить автограф или сфотографироваться. Могут не понять. Хотя люди, которые любят футбол, иногда спрашивают как дела, желают удачи. Приятно.

— У вас получился хороший сезон. Как отдохнете после него?

— Каждый год стандартно езжу домой в Ингушетию. Этот не станет исключением. Надеюсь, что следующий футбольный год будет лучше нынешнего.

* Соцсеть, признанная в России экстремистской