Нина Мозер: «Нельзя превращать мой любимый вид спорта в робототехнику»

— Вы выпали в последнее время из информационного пространства. С чем это связано?

— Сейчас больше занимаюсь организационной работой. Марина Зуева и Макс Траньков работают каждый день с парой Тарасова-Морозов, я же выполняю функцию консультанта. В том году помогала ребятам перед двумя турнирами — чемпионатом России и мира.

— Мы еще увидим вас, стоящей у бортика?

— Тренер — моя профессия. Очень ее люблю, знаю от «А до Я» и, безусловно, планирую вернуться. Но то, что сейчас происходит… Неприятно работать в обстановке хаоса и грязи. Пока вместе с Владиславом Жовнирским, Ариной Ушаковой и Филиппом Тарасовым сосредоточилась на подготовке юниоров, которые могут себя проявить на Олимпиаде в Италии. Диана Мухаметдзянова и Илья Миронов, Алина Пепелева и Роман Плешков, Анастасия Мухортова и Дмитрий Евгеньев — очень перспективные ребята. Жду изменений после китайских Игр. Понимаю, что реформы необходимы. Сейчас не со всеми получается говорить профессионально. В таком режиме трудно объяснить, что тебе нужно. Надеюсь, что вскоре все изменится в самом фигурном катании.

— Создавать вам комфортные условия для тренировок должна федерация?

— Не только она. Федерация — общественная организация, у которой нет возможностей отвечать за все. Это серьезнейшая работа, о которой, к сожалению, сейчас почти никто не знает. Это и минспорт, и ЦСП, и региональные организации. Жду с надеждой, что изменится то, что мне хотелось бы изменить. Чтобы можно было просто делать свою работу и показывать хороший результат. Простой пример. Ты готовишь спортсмена к турниру, все просчитываешь. У нас сложно-координационный вид спорта, очень важно учесть все параметры. А какой-то чиновник заказывает тебе билет на самолет не на то время, потому что он дешевле. В итоге такой нюанс рушит планы. Начинаешь думать, как компенсировать отсутствие сна, как изменить график тренировок, прилетев сразу надо выйти на лед и показать лучшее катание и владение элементами. На трибуне с первой минуты сидят судьи и оценивают все… Начинает нервничать спортсмен, тренер, тратятся нервы, а сделать уже ничего нельзя. И таких оргвопросов очень много.

— Что за изменения ждут фигурное катание?

— Реформируется система соревнований и оценок. Скорректируются требования к элементам и компонентам. Сейчас само фигурное катание ушло на второй план. Остался лишь математический подход к работе. Неважно, как ты владеешь коньком, насколько ты артистичен, красивая ли программа, главное — насколько чисто ты все выполнил. Сейчас даже выдающийся фигурист, не сделавший определенный набор технических элементов, окажется ниже ребят прыгающих, но с трудом владеющих катанием. Мне это не очень интересно. В том году меня настораживала такая система, а в этом году убедилась, что мне лучше подождать других времен. Надо повысить интерес людей не к технической стороне, а к фигурному катанию в целом. Нельзя превращать мой любимый вид спорта в робототехнику.

Никита Михайлов / Фото: © РИА Новости / Алексей Даничев

— Фигурное катание становится спортом роботов?

— С технической точки зрения — да. А хочется, чтобы при той же технической оснащенности спортсмены оставались фигуристами. Понимаю, что вы намекаете на наших девочек и многие тоже мои слова перевернут в эту сторону. Но я не говорю про девчонок, они молодцы. Команда Тутберидзе — коллектив, который очень профессионально, качественно выполняет свою работу. Жаль, что даже у них сдали нервы и они не смогли сдержаться, чтобы сохранить нейтралитет. В итоге, к сожалению, происходит то, что происходит.

— Понимаете, из-за чего произошел конфликт?

— Просто у нас не все любят правду. Как только все было сказано открыто и в лицо, сразу заговорили говоруны. Можно быть, как говорит Артур Вернер «обосревателем», а можно честно делать свое дело. Вы правы, что я давно не появлялась в информационном пространстве. В том числе и по причине того, что хотела оградить себя от всего шума, который происходит вокруг фигурного катания. И знаете, жить стало веселее! Легко не стоять у бортика сутками, а только констатировать и оценивать. Не понимаю, почему некоторые значительные, выдающиеся люди, которые не смогли подстроиться под новую реальность, любым способом пытаются быть на виду, на плаву?

«Девушкам не хватает терпения, они сразу винят тренера»

— У меня сложилось ощущение, что Этери Тутберидзе не очень интересны девочки, которые дошли до пубертатного периода. Ведь с такими сложнее работать…

— Ваше мнение абсолютно ошибочно. С позиции тренера могу сказать, что вы неправильно воспринимаете ситуацию, которую нагнетают некоторые люди. Дело не в Этери или других наставниках. Дело в системе. Международный союз конькобежцев повысил требования к выполнению сложнейших элементов, изменились правила соревнований. Поэтому происходят такие коллизии. Вы правы, примерно в 17 лет у девочек наступает пубертатный период, когда они превращаются в девушек: увеличивается вес, они резко растут, меняются формы. Этот этап нужно просто переждать, для того чтобы восстановиться, привыкнуть к новому телу и дальше делать работу, с которой справлялись до этого. Поверьте мне, никто не знает, чем закончится пубертат у конкретного ребенка. Понятно, что мы смотрим на родителей, стараемся взять небольшого малыша, чтобы он в итоге сохранил свои кондиции. Но все в итоге происходит очень непредсказуемо. Когда человек начинает расти, у него перестают получаться элементы, недокручиваются многооборотные прыжки. Ментально это сложно пережить. Вроде бы ты еще вчера все делал отлично и выигрывал, а сейчас нужно ждать завтра, пока все пройдет. Терпения хватает не всем, но почему-то сразу во всем винят тренера…

Команда Тутберидзе жестко ответила на заявления Тарасовой и Плющенко в адрес Загитовой

Точно могу сказать, что Этери дает сильнейшим быть сильнейшими, не занимаясь закулисными играми. У нее нет любимчиков. Ведь под ее руководством работает очень большая группа, начиная с малышей. Побеждает тот, кто сильнее. Спортивный принцип всегда должен быть на первом месте. Опять же понимаю, почему эта тема многим не дает покоя. Но в фигурном катании почти всегда было так, что девочки до пубертата добивались результатов, выигрывали все подряд, а потом наступало затишье. Все проходили через период терпения. У Слуцкой, Бутырской и других около двух лет уходило на то, чтобы приспособиться к новому телу. Они трудились несколько лет, восстанавливались и возвращались на прежний уровень. Сейчас этот момент обострился, просто потому что требования фигурного катания возросли во много раз, раньше они были мягче.

Евгений Плющенко: «Женское фигурное катание становится мужским видом спорта»

Парадоксально другое. Никто не верещал, когда в одиночном катании лидерство захватили юные американки. Тара Липински, Саша Коэн, Сара Хьюз становились чемпионками в 15-16 лет. И все было тихо и мирно, как будто так и надо. А сейчас горланят из-за этого почем зря. Причем ладно бы возмущались соперники, которые завидуют нашим успехам, так гул и негатив идет из России. Видимо насмотревшись «Ледниковых периодов» по телевизору, мы решили, что научились оценивать и можем делать замечания. Размылась грань между спортом высших достижений и обычным катанием. Мы сами загнали себя с этим вопросом возраста в тупик, в котором только грязь, грязь, грязь… Неприятно!

— То есть регламент заставляет тренеров выжимать из девочек максимум до пубертата?

— Есть требования к фигуристам, есть правила соревнований, есть техническая сторона спорта. Сейчас, чтобы побеждать, ты обязан выполнять сложнейшую программу. В «Хрустальный» идут дети из других школ, но нельзя забывать, что он готовит девчонок и ребят, начиная с трех лет. У них огромная школа, в которой работают отличные специалисты. Поэтому есть возможность отбирать тех детей, которые способны справиться с требованиями ISU. Но кто говорит, что Этери не работает, а только набирает талантливых ребят, лжет. Она живет на катке.

— С фактами сложно спорить. Все ученики Этери Георгиевны ушли от нее именно в 17 лет.

— Потому что они не хотели ждать. Они привыкли быть победителями, чемпионами. А в такой сильной команде ты по объективным причинам будешь не сильнейшей, а может даже слабейшей. Кажется, что во всем виноват тренер, который дает возможность более молодым выступить. По-человечески девочек, у которых возникает обида, можно понять. Это сложный вопрос, на который надо искать ответы. Попробую привести пример. Сейчас мы живем в мире высоких технологий, связи по всему миру… Допустим, я скажу, что не хочу разговаривать с вами по Skype или Whatsap, а давайте поговорим с помощью старых телефонов, так как мне так комфортнее. Вы согласитесь поменять свой Iphone последней модели на кнопочный аппарат со шнуром? Уверена, что нет, ведь вам хочется идти в ногу со временем. В спорте то же самое. Мир не стоит на месте. Возможности, экипировка идут вперед. Меняется стиль, хореография… Чтобы быть лучшим, необходимо меняться. И всегда будет новый чемпион.

— Я бы с вами согласился, что девочки не хотят ждать, если бы не пример Евгении Медведевой, которая ушла к другому тренеру и продолжает получать удовольствие от катания без побед.

— Опять вы слушаете говорунов из телевизора. Женя большая молодец. Она в этом плане похожа на наших выдающихся фигуристок, которые вернулись и уже в более зрелом возрасте стали показывать результат. Возможно, Женя дождется своего момента. Опять-таки поменяется фигурное катание после китайской Олимпиады. Появятся другие требования и может быть все изменится, в том числе и для нее. Она молодец, что катается.

— Вот еще один посыл говорунов: «У Этери все подчиненно принципу «либо ты первая, либо не со мной»…

— Ерунда! Как и любой тренер Тутберидзе хочет всегда выигрывать и показывать максимальный результат. Вспоминаю фразу одного очень талантливого тренера, которому, к сожалению, не дали шанса поработать в России. Он сказал: «Понимаешь, Нина, преданно любишь только первых учеников, с которыми ты начинаешь работать. Они сродни твоим детям. А потом начинается конвейер. То есть спортсмены приходят и уходят, а мы-то остаемся. Они получают профессию, катаются, зарабатывают деньги, а потом забывают того, кто помог им это сделать. Но если у них что-то не получается, то виноватым становишься ты. Поэтому наставник должен понимать, что фигурное катание — конвейер». Осознаю, что к людям прицепить слово конвейер, в том понимании, в которым мы его знаем, сложно. Все-таки фигурное катание — творческая деятельность. Важна моральная и психологическая сторона. Но тут имеется в виду, что от сезона к сезону тренер выполняет одну и ту же работу, просто меняются лица. А работа тренера заключается в том, чтобы сделать из фигуриста чемпиона.

— Как фигурное катание будет развиваться дальше?

— Посмотрим, какой вектор направления выберет Международный союз конькобежцев. Угадывать не хочу. Сейчас больше работаю с юниорами в парном катании. Участвую в мастер-классах, провожу сборы. В этом направлении могу сказать, что прогресс очевиден. На пятки лидерам наступают сразу 15-20 пар. Понятно, что технически они пока не готовы конкурировать с элитой, но потенциал велик. Наша работа с ISU имеет эффект. Раньше на парное катание набиралось 4-6 пар. Все время были проблемы с попаданием на чемпионаты Европы и мира, то сейчас с конкуренцией проблем нет. В этом году на челленджах в среднем 20 пар катаются. Проблема теперь выбрать, кто же лучший. При этом техническое мастерство парного катания возросло. Это меня вдохновляет и воодушевляет.

— Нет опасения, что парное катание также превратиться в спорт детей?

— Этого точно не будет, так как невозможно создать пару, претендующую на медали, за короткий промежуток времени. Парное катание — более зрелый вид спорта.

— У парного катания хорошее будущее?

— Юниоры подрастают очень перспективные. Думаю, мы сможем сделать из них чемпионов через несколько лет. Главное — не торопиться. Опять же многое будет зависеть от решения ISU по поводу реформирования фигурного катания.

«Результат работы тренера — итоговые оценки на табло»

— Согласны, что декабрь 2019 года — время раскола нашего фигурного катания?

— Можно и так сказать. Мне жаль, что тренерский штаб «Хрустального» не выдержал и был вынужден защищать свою честь и достоинство в публичном пространстве. Поверьте, он очень долго терпел нападки в свой адрес. У нас был разговор с наставниками на эту тему перед Олимпиадой в Пхенчхане. Уже тогда стало невыносимо наблюдать за тем, как вмешиваются в отношения тренера и спортсмена абсолютно посторонние люди, считающие себя знатоками. Этери тогда заняла правильную позицию: «Я работаю, у меня нет времени обращать внимание на такие вещи». «Главное, чтобы в итоге тебе все же не пришлось обратить на это внимание», — ответила я. Как в воду глядела, к сожалению.

На меня также обрушивалось много критики, что я не так общаюсь со спортсменами… Это выматывает. И мне, и Этери всегда говорили, мол, да вы кто такие, что вы сделали для конкретного спортсмена? Но во все времена за большим тренерским штабом стоял один человек. Просто раньше это не афишировали, люди просто выполняли свою работу, а весь медиафон доставался главному в команде. А сейчас мы начали открыто говорить, что без команды у нас бы ничего не получилось, что люди вместе с нами на равных делают чемпионов… Услышав такое, болельщики стали обвинять нас в том, что мы сами ничего не делаем. Иногда хочется ответить некоторым личностям, но нет времени на разговоры. Нас ждут спортсмены на льду. А после проката хочется приехать домой, помолчать и ни о чем не думать.

— И все-таки фигурист для тренера — прежде всего человек или средство достижения успеха?

— Результат нашей работы — итоговые оценки на табло. А какая цель должна быть у тренера? Мы же работаем для страны, чтобы все знали, что у нас живут лучшие спортсмены.

— А как же душа?

— Могу вас понять как журналиста. Только те же лица, которые в телевизоре говорят одно, мне в кулуарах отвечают следующее: хороший человек — не профессия. Мягкий, добрый, серый спортсмен не доходит до высшей ступени. Никогда не унижала своих подопечных, но все равно они были для меня людьми, которые должны быть на пьедестале. Они сами этого хотели. Кстати, те же болельщики говорят, мол, тренеры поработали и бросили. Но не вы же этих же спортсменов после плохого проката втаптываете в грязь? Замечания можно делать по-разному. Знаю, что некоторые ребята и девчонки даже после Кубка Ростелекома уезжали со льда со слезами, а потом длительный промежуток времени восстанавливались. Спортсмен запутывается в себе, а потом перестает доверять тренеру. В итоге ты восстанавливаешь его нервную систему по крупицам. Хорошо, что таких спортсменов немного. Поверьте, мы думаем о душевном самочувствии своих подопечных, но в первую очередь перед нами стоит задача победить. В спорте высших достижений по-другому не бывает. И туда приходят только сильные личности, которые не падают после первой неудачи. Хуже, когда еще родители давят на детей. Но это другой, более долгий разговор.

— Что думаете по поводу ситуации с ВАДА?

— Мне хватило Пхенчхана без флага, без гимна. Поэтому даже не хочу вспоминать.

— Я помню ваши эмоции после Пхенчхана…

— Даже не хочу задумываться, что может быть также. Наверное, есть люди, которые должны решать эти вопросы. Хватит спекулировать на фактах, разыгрывать истории, кричать о заговорах на каждом шагу. Надо делать дело. Как это делают Этери, я, другие тренеры. Не хочется думать о плохом, тем более когда уже одной ногой постоял в этой серой массе. 

* Соцсеть, признанная в России экстремистской