Евгений Гараничев: Мы такие же патриоты, как болельщики

Российский биатлонист Евгений Гараничев в интервью «Спорт-Экспрессу» рассказал о подготовке к олимпийскому сезону, давлении общественного мнения и разнице между домашними и заграничными сборами.

— Какие-то принципиальные отличия в тренировках в это межсезонье есть?

- Стали еще больше внимания уделять технике. Хотя, если подумать, тренеры на это всегда обращали особое внимание, даже на первых сборах в мае.

— Сборы за границей для вас чем-то отличаются от сборов в России? Многие, знаю, считают, что там проще отрешиться от домашних забот, сконцентрироваться и думать только о спорте.

- В принципе нет. Одно дело, если бы в России мы тренировались дома, где родные и близкие рядом. Тогда бы разгрузки действительно не было. Но это не так. Так что на родине работаем так же, как за границей. Получается, разница только в языке ну и в еде. В Эстонии, например, еда отличная. А в Финляндии — не очень.

— Пять лет назад, переходя в биатлон, вы, парень из небольшого поселка, могли себе представить, что перед олимпийским сезоном будете в первой команде, на централизованной подготовке, куда при нынешней конкуренции надо было выдержать конкурс, практически как в вуз?

- Какие-то надежды, безусловно, были: попасть в сборную, выступать на хорошем уровне, бегать вместе с известными биатлонистами. На все это настраивался, к этому готовился. Так была пройдена первая ступенька. Сейчас стараюсь развиваться дальше.

— Уже на следующий год после своего дебюта в первой сборной вы стали заезжать в призы и даже выигрывали. Что чувствует молодой биатлонист, который заявляет о себе так сразу и громко?

- Ну я бы не сказал, что это было так уж громко. Да, были отдельные удачные старты, но не хватало стабильности. Стараюсь каждый год прибавлять в этом компоненте и отрабатывать на максимуме. Вообще насчет «громких» выступлений… если ты занимаешь какие-то высокие места на этапах, вокруг сразу появляется много прессы, все идут к тебе на интервью, о тебе говорят, снимают. А если не попал в десятку или, скажем, в двадцатку, о тебе уже никто и не вспоминает. Сразу становишься такой, скажем так, нежелательной персоной для интервью. С другой стороны, нам даже проще, когда никто не подходит. Сразу после гонки можно пойти отдохнуть, восстановиться как следует.

— Если бы это было возможно, вы бы хотели вернуть биатлон в те времена, когда он не был настолько раскручен? Когда не было такого резонанса в интернете, такого количества прессы…

- Иногда мне кажется, что так, возможно, было бы лучше. Никаких лишних вопросов. Ведь порой что-то скажешь, а тебя потом могут «переоформить». Или сам понимаешь, что сказал немного не то, но уже поздно: все это обсуждают. А в итоге все это влияет на результат. Даже если ты сам этого не читаешь. Но ведь читают близкие, друзья. Все равно потом все узнаешь. И эта информация немножко давит. Порой доходишь до точки, когда хочется ответить особенно ярым критикам: а вы идите сами пробегите. Биатлон — такое дело. Понятно, что мы все стараемся добиться успеха, бегаем за Россию. Мы тоже патриоты, как и болельщики.

— Глядя на женскую команду, которая часто оказывается буквально под колпаком общественного внимания, не думаете: хорошо, что это происходит не с нами?

- Нет. Как нас обсуждают в интернете, так и их. Но могу сказать: у девчонок сильная команда. Просто спортивный результат для людей всегда на первом месте.