«Корейцы подкупали горничных, чтобы узнать секреты нашей презентации». Как Сочи стал столицей Олимпиады.

«Корейцы подкупали горничных, чтобы узнать секреты нашей презентации». Как Сочи стал столицей Олимпиады.

4 июля 2007 года, президент Олимпийского комитета Жак Рогге на сессии МОК в Гватемале  достал из конверта листок с надписью «SOCHI». Сегодня в 21:45 на канале «Матч ТВ» будет показан фильм «Сочи, я люблю тебя!», посвященный 10-летию этой даты. В преддверии премьеры олимпийская чемпионка Светлана Журова, принимавшая участие в презентации российской заявки, рассказала сайту «Матч ТВ», как все это было.  

- Как вы попали в заявочный комитет Сочи?

- Узнала о заявке Сочи на Олимпиаде в Турине, в которой участвовала. Тогда был еще расширенный список кандидатов. Туда приехал ряд руководителей оргкомитета, в том числе Дмитрий Чернышенко, чтобы начинать позиционировать нашу заявку. Как только закончилась моя Олимпиада, сразу пригласили в заявочный комитет. Это было 1-го апреля 2006 года.

- Когда узнали, что будете представлять заявку на выборах в Гватемале?

- Я же работала сотрудником оргкомитета Сочи. Была директором по связям со спортсменами и послами. Когда остались три города-претендента, было объявлено: едем в Гватемалу. Примерно за 3 месяца до выборов. Тогда родилась идея: будем представлять заявку в паре с Евгением Плющенко. Показалось, это будет оригинально, ведь такая практика на презентациях бывает не часто. Решили сделать все в виде диалога – то есть два олимпийских чемпиона ведут на сцене беседу о том, как здорово будет в Сочи.

- Текст для диалога придумывали сами?

- Нет. Были специалисты, которые хорошо знают язык. Конечно, мы что-то корректировали, чтобы это смотрелось естественно. Надо понимать, что нас слушали люди немножко с другим менталитетом. Нужно было найти золотую середину между их восприятием и нашим, не потеряв самоидентификацию. Наши слова должны были быть услышанными и при этом абсолютно искренними. Вообще основная позиция по всем тем выступлениям – полная искренность. Эмоции, которые мы отдавали в зал, были натуральными и неподдельными.Считаю, это сыграло важную роль.

- Вас кто-то консультировал перед поездкой – что говорить, что нет? 

- Перед Гватемалой были брифинги. Нас готовили к любым вопросам: негативным, провокационным или, наоборот, положительным. За дело взялись очень хорошие эксперты, которые знали, как работают иностранные СМИ и чего от них можно ждать. Например, Джон Типс, работавший с нами и после победы сочинской заявки. Еще был очень серьезный тренер, который готовил к выступлениям многих мировых политиков. Рассказывал, как правильно преподнести и донести нашу финальную презентацию. Очень мощная работа. Тренировки длились полторы недели по несколько часов в день.

- Какого вопроса иностранных СМИ больше всего боялись?

- На тот момент никакого. У нас были государственные гарантии. Мы прекрасно понимали, что со всем справимся. Сейчас, конечно, было бы тяжелее отвечать , учитывая санкции и отношение к России. Тогда было абсолютное уважение к стране и к президенту. Думаю, присутствие Владимира Владимировича на этой сессии МОК снимало многие вопросы.

- За сколько дней до выборов прилетели в Гватемалу?

- За две недели. Все это время шли жесткие тренинги. Понятно, что все речи у нас были готовы заранее в Москве. Но в жестком режиме мы работали именно в Гватемале.

- Что больше всего запомнилось за эти две недели?

- Наш тренировочный лагерь был в Антигуа. Это город, который был в свое время разрушен страшным землетрясением. Жили в гостинице, которая тоже пострадала. Это было очень впечатляюще. А еще мы отловили корейских шпионов, которые пытались везде подсунуть подслушивающие устройства. Чуть ли не на деревьях висли, чтобы подсмотреть нашу презентацию. Подкупали официантов, горничных. Это мы выяснили уже после всего.

- Не думали подать протест?

- На тот момент это были больше догадки. То, что они у нас подсмотрели, мы потом кардинально переделали. Было смешно смотреть, когда они взяли за образец и сплагиатили какие-то моменты. А мы уже от них уже отказались, потому что знали, что они у нас подсмотрели.

Фото: © РИА Новости/Сергей Гунеев

- С кем больше общались в Гватемале?

- С Женей Плющенко, так как работали в паре. Тогда же близко познакомилась с Михаилом Терентьевым. Была поражена историей его жизни. До этого знала только, что он многократный паралимпийский чемпион, но лично не общалась. В Гватемале очень сильно подружились.

- Как вам работалось с Плющенко?

- Мы же два индивидуалиста, потому что представляем личные виды спорта. А тут пришлось как в фигурном катании встать в пару. Получилось неплохо. Тем более знали друг друга не один год, оба выступали за Санкт-Петербург, прошли вместе не одну Олимпиаду, болели друг за друга всегда. Поэтому в целом было комфортно.

- Накануне выступления спали хорошо?

- Вполне. У меня уже многолетняя подготовка в этом плане, связанная с Олимпиадами и соревнованиями. Но текст проговаривали накануне миллион раз. Хотя у нас было три телесуфлера, и могли в принципе читать с них. Но было условие: суфлером пользоваться только в критических ситуациях, когда из-за стресса забудешь текст. Нужно было глаза в глаза каждому члену МОК доносить то, что хочешь сказать, а не читать с экрана. Телесуфлеры - только на случай форс-мажора.

- У вас был талисман?

- Чебурашка. Он был со мной на Олимпиаде и в Гватемале. Куда ж его денешь-то?

Фото: © РИА Новости/Михаил Климентьев

- Сложно выступать первыми?

- Нет. Мы понимали, что у нас все отлажено. Единственное, был стресс по поводу финального фильма. Его сняла иностранная компанией, которая не учла нашего менталитета. Когда в первый раз его посмотрели, испытали легкий шок. Конечно, понимали, что фильм снят для иностранцев, но думали, что русские люди нас не поймут. Пришлось подключать к работе над фильмом российскую сторону. Перемонтировали с учетом нашего эмоционального подхода.Надо было найти гармонию и компромисс, показать наши традиции и какие-то вещи, которые понятны им. Пришлось поволноваться. Честно говоря, финальную версию мы сами увидели только на презентации. Это на самом деле был очень эмоциональный до слез фильм.

- На сцену выходили спокойной?

- Сначала все волновались, конечно. Но первым выступали не мы с Женей, а президент. Сидим, переживаем, а он начал картинки рисовать. Мы стали подглядывать. Там были какие-то дружеские шаржи. Всем это понравилось. Поняли, что если президент спокоен, то и мы должны быть спокойны. Все пройдет хорошо.

- За сколько дней вы узнали, что Путин будет принимать участие в презентации?

- На 100 процентов узнали только за день-два. Оглашать тогда это, наверное, не стоило. Все-таки президент страны. У него могли появиться дела, которые заставили бы остаться в России или не поехать в Гватемалу по другим причинам. Озвучишь заранее. а он не приедет. Получится некорректно. 

- Чем вы занимались несколько часов после своего выступления до объявления результата?

- Нервничали, наверное, больше чем во время самой презентации. Помню, на Ирину Роднину большое впечатление произвел молдавский горнолыжник, который выступал за заявку Кореи. Хотя родился и тренировался в СССР. Нас поразил этот факт. 

- В российской презентации тоже участвовали иностранные спортсмены.

- Только в фильме. В фильмах всех кандидатов были иностранные спортсмены. А молдавский парень выступал на презентации непосредственно в команде, это другое. За Корею, например, в фильме выступал Альберто Томба, и это сыграло для них не очень хорошую роль. Все знали, что Томба отрицательно относился к проведению крупных соревнований по горнолыжному спорту в Южной Корее. Он это публично высказывал. И вдруг в фильме начинает поддерживать заявку. Помню, многие члены МОК удивились. Особенно те, кто знал предысторию.

- Во время ожидания результатов не было слухов, что члены МОК уже отдали кому-то победу?

- Когда Зальцбург выбыл из голосования, стало ясно, что наши шансы увеличиваются. Австрийцы всегда говорили, что у нас очень хорошая заявка, перебить которую будет сложно. Но войдя в зал и увидев довольные лица корейцев, мы подумали, что они знают больше, чем мы, и смогли как-то договориться. А дальше пытались в каждом лице члена МОК угадать хоть какой-то намек. Подмигивали им, особенно тем, кого знали лично. Сигнализировали – ну, хоть как-то подскажите, сколько можно нас нервировать и держать в неведении?! Они сделали траурные лица, не выдавая даже намека на то, что нас ожидает. Поэтому, когда Рогге перевернул конверт, это был абсолютно искренний эмоциональный момент. Мы подпрыгнули, наверное, на метр. Обнимались, целовались. Так эмоционально я не реагировала даже, когда выиграла Олимпиаду.

- Соперники поздравили?

- Они были настолько убиты, что не нашли силы на поздравления. Мы услышали сдержанные и корректные слова только от директора корейской заявки. Сказали в ответ: в следующий раз точно победите. Так в итоге и получилось.

- Как отмечали победу?

- Как всегда - широко и красиво. У нас же был залит каток. Шоу, хоккей, очень красивый салют, который тоже произвел впечатление. Конечно, для гватемальцев это выглядело феерически. 

Фото: © РИА Новости/Сергей Гунеев

- Сейчас ходят разговоры, что свою кандидатуру на проведение Олимпиады 2028 года может выдвинуть Санкт-Петербург. Готовы снова представлять заявку?

- Конечно, это родной для меня регион. Не уверена, что представлять заявку дадут тем же людям. Хотя, если сказать: «Смотрите, они тогда Сочи отстояли. Может опять сделают это уже с другим городом?», может и получиться. Я готова в любом случае.

4 июля в 21.45 к десятилетию победы российской заявки на выборной сессии МОК в Гватемале «Матч ТВ» покажет премьеру документального фильма «Сочи, я люблю тебя». Вы узнаете истории людей, чья жизнь резко поменялась после того, как Жак Рогге вскрыл тот самый конверт.

Текст: Михаил Кузнецов

Фото: Андрей Голованов и Сергей Киврин, РИА Новости/Сергей Гунеев, РИА Новости/Михаил Климентьев

Открыть видео