Али Гаджибеков: Таких, как Виллиан и Диарра, в Европе много. А у нас их нет вообще

— Пройдет год — и вашему дебюту за «Анжи» исполнится 10 лет. Каково это — в 25 ощущать себя таким глубоким ветераном?

— Время летит, как за ним угонишься? Иногда сам себе удивляюсь: столько всего позади… Хотя на тренировках я до сих пор в «квадрат» захожу как молодой. Ребята смеются: сто лет в команде, а все еще пацан, оказывается.

— Выйти в неполные 17 против мужиков, которые рубятся в первой лиге, — крутой опыт. Помните свои ощущения?

— Это был матч против махачкалинского «Динамо». Хорошо помню, конечно. Тогда как-то случайно получилось, я вышел на замену по ситуации и начал носиться по поляне с квадратными глазами. Всегда завидовал людям, которые в любой ситуации чувствуют себя ровно и играют в свой футбол. Я лет до 20, пока не стал играть в основе более-менее стабильно, выходил со страхом ошибки.

— Мандраж?

— Мандраж, да. Он молодым всегда очень сильно мешает, не дает выкладываться на все сто. Колени трясутся, голова пустая…

— Как выйти из этого состояния?

— Самому — очень тяжело. Может быть, даже невозможно. Важно, чтобы рядом были люди, которые готовы тебя поддержать. Молодому всегда кажется, что раз его выпустили на поле, он должен тут же начать показывать себя: забить, отдать, всех порвать. В принципе правильно, но главное чувство при этом — боязнь ошибки. И мысли: как на это посмотрит тренер, что команда скажет, как отреагируют трибуны…

— Пытаетесь сейчас рассказать об этом тем, кто только-только начинает?

— Конечно. Самые простые и важные слова: «Не бойся ничего и будь в себе уверен». Я по себе помню: как только ты ошибся — все, забываешь обо всем вокруг и начинаешь париться, думать, как же так вышло. На этом игра закончена. Вот это я стараюсь сейчас вбить в голову молодым: ошибся, ладно, бывает, все ошибаются, момент прошел, забудь. Но сделай вывод. Хотя все это только с опытом приходит…

— Агаларов, Тагирбеков, Гаджибеков, я уж не говорю про Арсена Акаева, который, по-моему, еще до Октябрьской революции в «Анжи» пришел, — вам скоро памятники при жизни поставят. Как легендам клуба.

— Не знаю, что там с памятниками, но через что только мы с «Анжи» ни проходили! Это правда.

— Очень важная тема, на самом деле, тут есть о чем подумать. За последние годы «Анжи» проделал такой путь, что аналогов во всем мире не сыскать. Купался в золоте, падал в болото, был великим и был несчастным… А сейчас что за время на дворе «Анжи»?

— Как мне сейчас кажется, в тот период, когда «Анжи» вдруг стал большим, все мы немножко «поплыли». Я — точно «поплыл». Каждый день новости, одна чудеснее другой, вокруг сплошные звезды, кто-то приезжает, кто-то собирается… Все в России только об этом говорили.

— В мире, Али.

— Да, «Анжи» тогда прозвучал на весь мир. А потом, после всего этого счастья, когда мы вылетели в первый дивизион, внутри образовалась какая-то пустота. Все так быстро промелькнуло, как будто и не было этих двух лет. И стало непонятно: а дальше что?

Но то, что было, — уже история. Сейчас, мне кажется, пришло отрезвление, потому что в Махачкале снова есть крепкая, боевая, молодая команда, на перспективу. Поэтому вернулась уверенность. Пусть у нас нет теперь таких звезд, как раньше, но зато нет и бешеного давления, с которым непонятно как справляться, если что-то идет не так.

— Команда на перспективу, вы говорите. А играть-то нужно сегодня.

— Это же связанные вещи. Каждый хочет прогрессировать, готов пахать и становиться сильнее. Кажется, что это штамп, да? Но так ведь и есть внутри любой команды, просто слова, может быть, произносятся другие. Все хотят идти вперед, все мечтают чего-то в этой жизни достичь.

— И у вас, значит, крепнет ощущение, что «Анжи» — команда с будущим?

— Конечно. А почему его не должно быть? Что будет через год-два, никто не знает, конечно, но по всем делам видно, что так и есть: клуб работает на перспективу. Однако все, что будет потом, мне кажется, нужно отложить в сторону. Это я про футболистов. Наше дело — хорошо играть сегодня, сейчас.

— И все-таки: какие главные ассоциации связаны с бриллиантовым периодом? Чего больше в памяти осталось — признаков роскошной жизни или воспоминаний о хорошем футболе?

— Разве можно разделить? Но это было так круто, что сейчас даже не верится. У любого можно спросить, кто прошел тот путь: какая это была команда, чем мы жили, что здесь происходило, — никто плохого слова не скажет. Получали удовольствие от всего: от игры, от каждой тренировки, от общения, от того, что все вокруг про «Анжи» говорят. Один сплошной праздник был! Не в том смысле, что мы расслабленные ходили, — просто позитива было столько, что мы не знали, куда его девать. Классное было время.

— За год-два до того, как все началось, и сон такой никому не мог присниться.

— Это точно. Я поначалу вообще ни ушам своим не верил, ни глазам. А потом стало понятно, что звезды — такие же люди, как мы. Руки-ноги-голова. Просто они в футбол немножко лучше умеют играть. Это трудно объяснить словами, но внутри примерно так: когда ты работаешь рядом с большими футболистами, откуда-то появляется стремление обязательно выйти на такой же уровень. И при этом ты четко начинаешь понимать, в чем именно можно прибавить. Не в теории, не вообще, не когда-нибудь, а вот здесь, прямо на поле, уже сегодня или завтра.

— Кто тогда был лучшим в команде, на ваш взгляд?

— Да все были в порядке. Но троих выделил бы — Виллиана, Это’О и Диарра. Поначалу я, помню, сильно удивился, какие они, оказывается, сильные, мощные, техничные, быстрые. Во всем заметно выше нас. Потом привык. Может, немножко подтянулся? Так что у меня теперь есть ответ на вопрос, почему Европа идет в футболе быстрее России. Хотя, например, Виллиан и Диарра — не сказать что суперзвезды по европейским меркам. Не середняки, но и не гении же. Таких парней там много. А у нас их просто пока нет.

— Ладно, это действительно в прошлом. А кто был лучшим в «Анжи» в прошлом сезоне, когда вы выбирались из ямы?

— Тоже трудно выделить кого-то одного. Наверное, Макс, Илья Максимов. Без него «Анжи» вообще невозможно было представить.

— Как пишут в газетах — «держал нити игры в руках».

— Вот именно так. Все через него шло: и отдавал, и забивал, и направлял. Потом Янник Боли пришел и здорово вписался в состав. У Миши Кержакова был отличный сезон. Леша Аравин отыграл почти без замен, то ли восемь, то ли девять голевых отдал. Янник половину своих мячей через Леху забил.

— Гаджибекова забыли. По сыгранным минутам у вас третий показатель в команде, если не ошибаюсь, — как раз после Кержакова и Аравина.

— Как играл — не мой вопрос, а то, что много, — да, правда. Один матч пропустил из-за желтых, одна ранняя замена была по травме, по болезни с «Тосно» не сыграл, а на последний матч с «Сахалином» просто не полетел уже. Остальные — с 1-й по 90-ю.

— Раз пришел богатый опыт, скажите: ФНЛ действительно такое болото, из которого хочется поскорее выскочить и уже никогда туда не возвращаться?

— Очень трудная лига. Борьба, борьба, борьба. Вечная заруба, почти в каждом матче, Эти перелеты еще, поля… В первой лиге очень много плохих полей и стадионов, и это реально большая проблема. А в итоге получается, что удовольствие от футбола — большой дефицит.

— Чувствую, не хочется повторять этот опыт.

— Кому охота падать вниз?

— Ваш контракт с «Анжи» летом заканчивался, а продлевать его вы не спешили: новый подписали совсем недавно, в середине июня. Чтобы, не дай бог, не остаться в случае чего в ФНЛ, правильно?

— Как сказать? Когда мы вылетели из премьер-лиги, мне в ФНЛ тоже совсем не хотелось, а варианты остаться в «вышке» были, чего скрывать. Но потом, после разговора один на один с Сулейманом Керимовым, пришло другое понимание всей этой истории: пройдешь через трудности — станешь сильнее. Вылетел со своей командой — давай с ней же и возвращайся. Тогда оставался еще год контракта, и я решил: сезон в ФНЛ закончится — стану думать, как жить дальше. Вернемся в премьер-лигу — отлично, не получится — будет повод пораскинуть мозгами. Любой футболист по возможности хочет играть на высоком уровне.

— В сборной, например. Сам бог велел задать центральному защитнику канонический вопрос: Игнашевич и Березуцкий — действительно вне конкуренции на этой позиции?

— Даже вопросов нет. Однозначно.

— На фоне метаний по лимиту выросла популярность вот какой темы: лимит расслабляет, лишает мотивации россиян. Расслабляет, лишает?

— Меня — нет. Конкуренция в «Анжи» точно есть. В команде 25 футболистов, и все хотят играть. На каждую позицию два-три претендента, это норма. Как только чуть дашь слабину — сразу на лавку, потому что россиян в команде человек 15. Играть будут четверо или пятеро. Остальным всю жизнь на замене сидеть? Я, например, не могу сказать, что я точно буду в основе, как в прошлом сезоне: в «Анжи» практически вся группа обороны с красными паспортами.

Честно говоря, даже не могу рассудить, правильно это или нет. Будет лимит — ладно, пусть будет, уберут — хорошо. Для меня это вообще ничего не меняет. Одно точно знаю: всегда должна быть конкуренция. А дальше футбол рассудит.

— Вам уже поставили конкретную задачу на сезон?

— Конкретную — нет. Но все понимают, что она есть: биться за очки в каждом матче и показывать хороший футбол. А по ходу дела, наверное, внутри команды задача сама сформируется.

Бад-Вальтерсдорф, Австрия